Однажды паренек по имени Фабио оставил у Макса килограмм наркотика для Кардоны. Макс принял его тогда за старшеклассника — панкующего, длинноволосого.
Он красиво, без просторечных словечек говорил по–испански и был прекрасно воспитан.
Вскоре Максу случилось попасть вместе с Кардоной в притон контрабандистов. Кардона приехал за очередным килограммом и оставил Макса в машине. Но тут появился Фабио в сопровождении еще одного человека и пригласил Макса в дом. И там в одной из комнат Рафа показал Максу два контейнера с небывалым — по меркам 1978 года — грузом. Там было несколько сот килограммов кокаина.
Лишь покинув притон, Макс узнал, что длинноволосый паренек — важная птица, один из братьев Очоа. А клан Очоа — крупнейшие в мире наркодельцы. Фабио ведает майамской сетью сбытчиков. Кардона как раз на него и работает.
Несколько месяцев Макс был на побегушках: сюда килограмм, туда килограмм. В канун Рождества все изменилось. В тот день Мермелстайны принимали гостей у себя дома, в западном пригороде Майами. Был и Рафа. Гости уже разошлись, но Рафа вдруг вернулся с приятелем–сбытчиком по кличке Чино (Метис). Выпили еще, понюхали кокаин. Потом Рафа попросил Макса отвезти их домой.
Макс сел за руль белого фургона Рафы, и они покатили по пустынным пригородным улицам. Рафа сидел возле Макса, а Чино сзади. Рафа и Чино беспрестанно пререкались. Выяснилось, что в тот же вечер, на другом сборище, Рафа выстрелом в упор убил человека — за невпопад сказанное слово. Чино утверждал, что Рафа сглупил.
Оружие у Рафы было всегда под рукой. Он вдруг развернулся и разрядил в Чино свой револьвер 38–го калибра.
— Я только вспышки видел, — вспоминал позже Мермелстайн. — Нога точно приросла к педали, жму газ и жму — так и гоню без остановки.
В конце какого–то проулка все же остановились и выкинули труп в чистом поле. Рафа объяснил, что в одном из грузов недоставало трех килограммов кокаина. В воровстве подозревали Чино и еще одного парня.
— В сущности, с этого дня я стал пешкой в его руках. Ведь он убил Чино при мне, а меня не тронул. По–моему, он все продумал заранее.
Макс и Рафа на время убрались из Майами. Рафа отправился в Медельин, а Макс — в Нью—Йорк. Там он тоже служил колумбийцам верой и правдой, зная, что за ним наблюдают.
Минуло два года, и, наконец, в феврале 1981 года Рафа призвал Макса обратно в Майами: пускай Макс на него поработает. В апреле 1981 Макс побывал на встрече «в верхах», проходившей на асьенде «Веракрус». Молодой кокаиновый король Хорхе Очоа был столь предупредителен к гостю, что Макс почувствовал к нему искреннее расположение. Очоа умел найти подход к любому, и никто ему ни в чем не отказы вал.
Вернувшись в Майами, Мермелстайн стал координатором контрабандных полетов. До конца 1981 года — за семь месяцев — он принял от Очоа девятнадцать тонн с тридцати восьми самолетов. По крайней мере раз в неделю он говорил по телефону с самим Хорхе Очоа: назначали время полетов, подсчитывали доходы, решали проблемы сбыта и сбора денег. В январе 1982 года Мермелстайн и Рафа присутствовали на встрече в Кали, где обсуждались будущие лаборатории в Транкиландии. Там–то впервые Макс и услышал о летчике Маккензи. Этому гринго предстояло перебросить для картеля огромный груз. Наркодельцы называли Маккензи Эль Пахарито — Птичка.
У Макса тоже была своя транспортная группа — соперники Маккензи. Он сколотил ее из американских летчиков и владельцев моторных катеров, заключив с ними — от лица Рафы — договор на переброску кокаина. Они начали действовать в сентябре 1982 года. Брали в Колумбии груз на борт своего единственного самолета «Пайпер—Навахо» и сбрасывали его в прибрежные воды багамского острова Лонг—Кей. Там плавающие мешки втаскивали на борт катеров и со скоростью в 150 км/ч мчали в Майами. Через 45–50 минут под покровом темноты катера проскальзывали в Бискайский залив. С одиннадцатого этажа одного из зданий на набережной их высматривал в бинокль наблюдатель. В Майами у группы имелся свой центр связи, позволявший самолетам и катерам работать слаженно. Связисты, к тому же, знали частоты, на которых работает полиция, и могли предупредить любую опасность. Операции проходили без сучка без задоринки.
В Майами Макс передавал кокаин сбытчикам, собирал выручку и получал от Рафы около полумиллиона в год, хотя ежедневно ворочал куда большими суммами. За три года он принял от своих колумбийских хозяев около тридцати пяти тонн нар–котика и отправил в Колумбию более двухсот миллионов долларов. Жил Макс хорошо, но особенно не роскошествовал. Дом на Голден—Бич обошелся ему в 350 тысяч, яхта стоила 80 тысяч, машина — 30. Кроме того, у него было тысяч на 30 драгоценностей, несколько мелких предприятий и 275 тысяч лежало «в чулке». Но Макс все же чувствовал себя не богачом, а хорошо оплачиваемым рабом. И несколько раз порывался завязать.