Раздается стук в дверь студии. Игорь думает, что пришла убираться Мари. Но нет, это Коко. Игорь быстро встает. Очки соскальзывают, чуть не свалившись с носа.
— Коко! — говорит он, поправляя очки.
— Я просто пришла сказать, что вызвала доктора к вашей жене.
— Вы так добры! — Екатерина давно страдает заболеванием дыхательных путей. Иногда ей бывает настолько плохо, что она в воскресенье не может пойти в церковь.
— И не беспокойтесь об оплате. Я беру это на себя.
— Нет. Вы не должны этого делать.
— Не глупите. Вы здесь мои гости. Не могу допустить, чтобы под моим кровом кто-то болел.
— Это моя забота. Я буду чувствовать себя оскорбленным, если вы заплатите.
— Чепуха. Считаем, что вопрос исчерпан. Доктор будет здесь около трех часов дня.
Игорь пытается возражать, но Коко упорствует.
Оба деланно улыбаются. Она побаивается, что говорила тоном учительницы. А он понимает, каким дорогим может быть визит врача. К тому же знает, что не сможет платить за длительный курс лечения. Он чувствует, что тяжесть денег Коко нарушает равновесие в их отношениях, и смиренно опускает голову. При этом замечает, что у него расстегнута рубашка и в отверстие проглядывает кусочек живота. На свету видны несколько темных вьющихся волосков.
Коко прослеживает его взгляд.
— Вы потеряли пуговицу.
Игорь, чуть покраснев, закрывает прореху.
— Вот она! — Коко взглядом обегает фортепиано и, нагнувшись, поднимает пуговицу. — Я вам ее пришью.
У Игоря уже нет сил, чтобы спорить.
— Спасибо. Потом, днем, это сделает Мари.
— Днем я уеду. Надо пришить теперь. Я сейчас же это и сделаю.
Слегка обескураженный ее настойчивостью, Игорь выпаливает:
— Ну дайте минутку, я пойду переоденусь.
Передернувшись от его чопорности, Коко говорит еще резче:
— Незачем. — В ее голосе такая властность! — Вам даже не придется снимать рубашку. Сидите смирно, я вернусь через минуту.
Слуху Игоря приятен звук шуршания платья выходящей из комнаты Коко.
Он расстроен, он чувствует, что ему следовало быть более убедительным. Но каждый раз, когда Игорь разговаривает с Коко, ему недостает решительности. Перед ее открытостью он оказывается полностью безоружным. Он снимает очки и протирает их полой рубашки. И тут замечает, что у него дрожат руки.
Коко возвращается. У нее в руках маленький коричневый пакет с иголками и нитки.
— Повернитесь к свету! — командует она, смачивает нитку кончиком языка и продевает в игольное ушко.
Игорь покорно поворачивается к окну. Свет из окна делает прозрачной его рубашку. Игорь, стесняясь, стоит неподвижно, в то время как Коко пришивает пуговицу на уровне талии. Подняв голову и воздев руки, Игорь чувствует, как низко над ним нависает потолок.
Коко ощущает напряжение мускулов под рубашкой. Для невысокого мужчины Игорь на удивление атлетически сложен. И теперь — ее очередь смутиться. Она ловко втыкает иголку, туго затягивает нитку и делает все очень быстро, но при этом укалывает палец. Ей больно. Боль настолько мучительна, что Коко кажется, будто комната окрасилась красным цветом.
Игорь отшатывается, опускает руки и смотрит вниз.
— Что случилось?
Коко сосет палец. Ее глаза вспыхивают, отражая белизну его рубашки.
Внезапно Игоря заполняет нежность. Его пронзает импульсивное желание взять ее палец себе в рот. Опомнившись, он учтиво говорит:
— Вот, возьмите мой платок.
— Да ничего. — Медленно, капельками сочится кровь. Еще одно доказательство, если Игорю вообще нужны доказательства, того, что Коко полна жизни.
Коко промокает ранку платком, на котором появляется рисунок из красных звездочек.
— Извините, это все моя рассеянность.
— Теперь в порядке?
Их тянет друг к другу. Это притяжение еще не оформилось в слова, оно пока не столь значительно, но оно реально, как реальна пуговица, которую Коко пришивает к рубашке Игоря. Игорь чувствует спазм желудка, будто он съел что-то из морепродуктов. В нем возникает страстное желание. Уколов палец, Коко разожгла его кровь.