Одна только Адриенн искренне рада видеть ее. Хотя они с Адриенн почти ровесницы и их часто принимают за сестер, на самом деле Адриенн — тетя Коко. Последние двадцать лет они служат поддержкой друг другу. Из них двух Адриенн все-таки выглядит как матрона. Коко же всегда была ведущей.
Они вдвоем поднимаются по белой винтовой лестнице в квартиру на третьем этаже. Коко улыбается, снова радуясь венецианским зеркалам, хрустальным канделябрам, белым цветам и атласным занавескам. Она поднимает стоящую на столе резную деревянную фигурку и проверяет, нет ли на ней пыли. Ни пылинки.
Коко снова подкрашивает губы, прикладывает к ним платок, и на платке остается красный поцелуй. Адриенн расспрашивает ее о последних двух неделях, но понимает, что в рассказах о жизни в Бель-Респиро Коко что-то утаивает и в сущности не хочет продолжать разговор о Стравинских.
— Он — холодная рыба, — замечает Коко. Она подносит правую руку к лицу, засовывает мизинец в рот и поигрывает ногтями по передним зубам.
— Да, но крупная рыба!
Коко с подозрением смотрит на Адриенн, сопротивляясь ее предположению о том, что замышляет ухватить его. Черты ее лица смягчаются.
— На самом деле он очень маленький, — говорит она с торжествующей улыбкой. Обе смеются.
Коко вскользь замечает, как трудно общаться с мадам Стравинской, подробно рассказывает о ее болезни. Избегает в разговоре упоминаний об Игоре. Так или иначе, но ей трудно определить, что она о нем думает. Она не уверена в себе. Их беседа все время будто обо что-то спотыкается. Коко должна найти ключ, чтобы точно расшифровать, что она чувствует. Быть может, и вовсе ничего. Кто знает?
И Коко быстро переходит к разговору о магазине. Она хочет просмотреть финансовый отчет. Пробегая взглядом по колонкам, она отмечает спад продаж в июле. Коко вздыхает.
— Настолько хорошо, насколько можно было это себе представить.
Стараясь подбодрить Коко и желая доказать, что она хороший менеджер, Адриенн рассказывает, как все усердно работали в отсутствие Коко, какими все были прилежными.
— Тогда почему ведутся эти разговоры о повышении зарплаты?
— Это все французы. Остальные вовсе не жалуются. Они просто счастливы были бы работать больше времени за меньшую плату!
— Выходит, национальность — причина всех бед, а?
— Не волнуйся. Никто не собирается устраивать революцию.
— М-м-м.
— Я справлюсь. Поверь мне.
Коко уже улыбается. Она закрывает папку и обеими руками хлопает по крышке.
— Прости. Ты замечательно работаешь. При этом знаешь, что мне нужно. Я считаю, что это нелегко.
Спустившись вниз, Коко на мгновение останавливается. Никто не видит, как она, наклонившись над перилами антресолей, окидывает взглядом сцену внизу. Там — воплощение ее творчества: крепдешиновые блузы с поясом, вечерние платья из черного гипюра без рукавов, короткие твидовые жакеты с накладными карманами и отвернутыми обшлагами.
Она наблюдает за клиентами, которые ощупывают ткань туалетов. Ей самой так нравится прикасаться к материалу! Ощущать ткань, скользящую между пальцев. Ее бросает в дрожь даже при мысли об этом. Она не может дождаться, когда вернется к работе.
Снизу доносится болтовня, где ровно столько русской речи, сколько и французской. Коко улыбается. Вот стоит она, безжалостная француженка из униженного сословия, и командует всеми этими лишенными прав и состояния княгинями и графинями. Обломками крушения, принесенного революцией. Сливки общества Москвы и Петербурга служат у нее моделями и продавцами!
У Коко возникает идея по поводу платья, которую ей хочется попробовать осуществить.
Под рукой оказывается одна темноволосая манекенщица. Они работают в комнате над магазином со множеством зеркал. Манекенщица из всех сил старается стоять неподвижно. Вокруг нее перемещается Коко, сначала на коленях, потом на четвереньках, затем поднявшись на ноги, затем присев. И все время Коко бормочет что-то нечленораздельное. С ее шеи свисают подвешенные на ленту ножницы. Поглядывая на выкройку на синьке, Коко работает непосредственно с тканью.
Это шелковое платье бежевого цвета, с неровным подолом и воротником в виде перекрещенного шарфа. Тут добавив рюш, там выпрямив складку, Коко дюйм за дюймом упрощает линии платья, позволяя ему мягко расклешиться внизу. Затем она берется за рукава.