Его охватывает дикая надежда. Да, наверное, Екатерине лучше ничего не знать. Потихоньку, постепенно она это примет. Но Коко может с этим не согласиться. И тогда он задумывается — а чего же именно она хочет? Флирта? Продолжительных отношений? Брака? Если простого флирта, то ему это ненавистно. Он слишком увлечен, чтобы довольствоваться флиртом. Брак изменит всю его жизнь. Перед ним, как развилка ветвей на дереве, возникают все эти возможности, и ему кажется, что он уже не в состоянии представить себе своего будущего.
Рядом с ним, прикрывшись простыней, спит жена. У нее неровное дыхание, волосы тенью падают на подушку. Он протягивает руку, щупает ее лоб. Лоб горячий. На щеках лихорадочный румянец. От ее тела исходит больше жара, чем от него самого. Ее всегда радовало, что она теплее него. Он закрывает глаза. Коко — вот все, что ему видится. Коко — вот все, о чем он думает. О ней первой он вспоминает, просыпаясь утром, и последняя мысль перед сном — о ней. Она заменила ему весь мир. Будто бы прежде ничего и не было. И ничего другого не существует. Он хочет, чтобы его жизнь началась снова. И он решает — здесь и теперь, с ней.
Думая об этом, Игорь смутно ощущает, что вокруг сгущается тень. В темноте над кроватью распростерлось что-то тупое и мстительное. Тяжесть наваливается на грудь. Голове холодно. В ужасе он натягивает одеяло под подбородок. Пытается заснуть — и не может. И это после водки, которой он пытался заглушить все чувства.
Время идет, он лежит на боку — это неправильно. Его заживо едят москиты, которым понравился вкус его крови. Всю ночь они кружат над ним, словно стража. А еще хуже то, что под окном вопят коты, будто плачут маленькие дети. Этот звук — резкие вопли, от которых шерсть котов встает дыбом — впивается когтями в его сознание.
Внезапно Игорь просыпается. Изнутри поднимается боль. Диспепсия. Желудочный сок обжигает кислотой внутренности.
Очень раннее утро. У него кружится голова и от чувства вины, и от усталости. Он садится на кровати. Кажется, будто углы комнаты покосились. Все вокруг лишилось силы притяжения. Поверхности предметов не выдерживают невидимого нажима. Игорь поднимается, и ему страшно, что пол может уйти у него из-под ног и провалиться в бездну. Он осторожно ставит на пол ноги. Только загадочные силы, устроившие заговор, позволяют ему выпрямиться.
По правде говоря, он поглощен происходящим. Блаженно, безнадежно поглощен, подчинился необузданному импульсу. И теперь ничего не может с собой поделать. Он всюду ощущает Коко. В ноздрях ее запах, образ ее — в каждом зеркале. Сила притяжения ее теплого тела влечет его. Он пребывает в мучениях. Этот жар приводит его в отчаяние.
И он боится расплаты. Что, если Екатерина обо всем догадывается? Это — гибель для нее. Она и так очень слаба. Это доведет ее до крайности.
Игорь смотрит на Екатерину. Такое впечатление, что он совсем ее не знает. Они отдалились друг от друга. Игорь пытается вспомнить то время, когда они были счастливы. В сознании всплывают разные моменты, но это все застывшие картинки, далекие, почти нереальные. Раковина на ее прикроватном столике сливочно светится внутренним светом.
Игорь подходит к окну, выглядывает за занавеску. Еще даже не рассвело. Видны россыпи звезд. Странно, но мир не изменился.
Он думает о невидимых связях, невидимых паутинках случайностей, которые привели его сюда, на виллу Коко, именно в тот момент времени, которого нельзя было избежать. Понять бы, великодушная или злобная сила судьбы так притянула его к ней.
Он всегда был не из тех, кто легко сдается. Ему нравится искать решение задачи до тех пор, пока оно не будет найдено. Но куда делось его чувство ответственности, его стойкость, способность постигать суть вещей? Что означает все происходящее? Совершенно нереальный проблеск свободы? Привкус разрушительной страсти?
Лицо его вспотело. Пижама прилипла к спине. Его лихорадит. Он сопротивляется желанию опуститься на колени и истово молиться, как он делал это прежде. Что он мог бы сказать? Он хотел, чтобы случилось то, что случилось. Он желал этого и поддался своему желанию с бесстыдной стремительностью.
Игорь идет в ванную и смотрит на свое отражение в зеркале. На него глядит серое строгое лицо. Он видит свои редеющие волосы, гнилые зубы. Линии на ладони, кажется, стали еще глубже. Еще два года, и ему будет сорок. И что же он делает в этом возрасте? Влюбляется? Абсурд. Чувство абсолютного блаженства соперничает с ощущением ужаса от возможности это потерять. Он хочет ее больше и больше, она ему еще сильнее необходима. Ничто в его жизни не готовило его ни к чему подобному.