— А тебе не кажется, что это несколько нечестно?
— Возможно. Но я не знаю ее так хорошо, как знаю тебя, а?
— М-м-м.
— Весьма благородно с твоей стороны кинуться на ее защиту.
— Ну ладно, ладно…
— Как бы то ни было, продолжай работать.
— И ты.
— Я просто подумал, что ты порадуешься, услышав новости.
— Это поразительно. Я просто трепещу.
— Должен сказать тебе, видно, что ты в хорошем состоянии духа.
Он отвечает решительно:
— Так и есть.
— Хорошо. Я скоро тебе позвоню.
— Спасибо, Серж.
Положив телефонную трубку, Игорь ругается:
— Миссиа. Вот сука!
В пятницу Коко и Игорь едут на бега. В субботу их видят в «Ле беф сюр ле туа» — маленьком баре на Монпарнасе, где негритянский оркестр играет Моцарта и джаз и где часто танцуют на столах. В понедельник у них встреча с Сертами в кино, в центре Парижа. Им обоим нравится смотреть фильмы. Они уже видели «Кабинет доктора Калигари». И на этот вечер у них билеты на «Знак Зорро».
В кинотеатре тепло. Кресла прямоугольные и неудобные. Коко от боли передвигает ноги и кладет их на ноги Игорю. Темнота так интимна, здесь они отдыхают — это необходимо обоим. Хорошо сбежать на вечер из дома и от работы. Здесь они чувствуют себя беззаботными и свободными.
Фильм волнует своей энергией. При виде Дугласа Фербенкса, совершающего акробатические трюки, Игорь непроизвольно начинает сгибать и разгибать ноги — ему не терпится самому повторить свои гимнастические упражнения.
А еще Игоря поразил аккомпаниатор. Молодой человек лет двадцати сидит, открыв рот, и непрерывно смотрит на экран. Он иллюстрирует все движения на экране, добавляя хроматические пассажи соответственно черно-белым теням, падающим с экрана на его лицо.
Нет смысла говорить о связности музыки или о соответствии друг другу ее пассажей. Действие разворачивается слишком быстро. Музыкант должен немедленно реагировать на каждый кадр. Игорь одобрительно кивает, оценивая изобретательность пианиста, его точное чувство ритма, попадание в настроение. Но Игоря раздражает плохое звучание фортепиано, особенно в верхних регистрах. Это снижает впечатление. Интересно, повторяется ли пианист? Ведь он уже неоднократно видел фильм. Или это каждый раз импровизация.
В то же время Игоря будоражит происходящее на экране: Зорро грубо хватает свою женщину и сжимает ее в объятиях. Женщина — темноволосая, взрывная, с цыганскими серьгами — покорно изгибается, когда Зорро склоняется, чтобы ее поцеловать. Глядя на эту сцену, Игорь ощущает сладкую боль, некое биение крови, стеснение внутри, в брюках. Он начинает неловко ерзать в кресле. Коко догадывается о причине его возбуждения. И, притворяясь, что он прокашливается, чтобы скрыть свое состояние, Игорь позволяет руке Коко на несколько волнующих секунд задержаться на его бедрах.
Видя это боковым зрением, Миссиа поднимает брови. Чуть позже она шепчет Коко:
— Я вижу, дела идут хорошо.
— Удовлетворительно, — кивает, улыбаясь Коко.
Выйдя из метро, они обнаруживают, что уже темно. Обе пары отправляются в ближайший бар. Игорь и Хосе усаживаются у окна и начинают обсуждать фильм. Хосе считает, что Зорро неправдоподобно атлетичен и что, совершая все эти трюки, нельзя выжить. Он уверен: все это — операторские фокусы. Но Игорь убежден, что все действия совершаются на самом деле. Он где-то читал, что Фербенкс — гимнаст и все трюки проделывает сам. Мужчины заключают пари.
Сидящая напротив Коко рассказывает о своей поездке в Грасс, о встрече с Бо и о том, как она была занята всю прошедшую неделю, рассылая клиентам образцы духов. Затем шепотом излагает последние новости из Бель-Респиро. Игорь пытается что-то услышать. Он негодует, ему не хотелось бы, чтобы Коко говорила об этом с Миссией. Его весьма смущает длинный язык Миссии. Она неисправимая сплетница. Игорю ненавистна ее манера искажать и извращать факты. И если она проболталась Дягилеву, то кому она проболталась еще? Игорь не может терпеть эту женщину, ее ярко-рыжие волосы и восточные веера. Он изо всех сил старается вести себя с ней цивилизованно.
Они выходят из бара около полуночи и радуются прохладному ночном воздуху. Небо усыпано звездами. Пары целуются и прощаются. Серты ловят такси.
Коко говорит Игорю:
— Мы могли бы остаться на ночь в квартире над магазином.
— А мы не должны возвращаться в Гарш? — Игорь думает и о том, что скажет Екатерина, и о своей работе. Если провести ночь в Париже, то к тому времени, как Коко встанет и приведет себя в порядок, пока вернутся в Гарш, будет потеряно целое утро. А ему так нужно работать!