– Ну, не тяни.
– Суть в том, что есть информация, будто наш паренек на самом деле отбыл в Сингапур, как, сам помнишь, он постоянно говорил. Тронг – так зовут его агента, Фенвик Тронг, хочешь верь, хочешь нет, – он не в курсе, в Сингапуре Тим все еще или нет. Там все как-то странно получилось. Андерхилл всегда депонировал свои чеки в филиале банка в Чайна-тауне. А Тронг даже не знает его адреса. Корреспонденцию ему отправлял на почтовый ящик. Время от времени Андерхилл звонил ему, чтобы устроить разнос, а пару раз даже увольнял. Думаю, в течение пяти-шести лет его звонки становились все более оскорбительными, более жесткими. Всякий раз, когда Андерхилл звонил, Тронгу казалось, что тот пьян, либо обкурился, либо под чем-то, либо все три кайфа одновременно. А через несколько дней перезванивал, каялся и умолял Тронга снова работать с ним. В конце концов, он как-то раз довел Тронга, и тот сказал Тиму, что больше не сможет работать на него. Тронг предполагает, что с тех пор Тим агентирует свои книги сам.
– Значит, вполне вероятно, что он все еще там, но выяснить это мы должны сами.
– Майкл, по-моему, он законченный псих. Я бы на твоем месте тоже остался дома.
– Выходит, разговор с агентом убедил тебя, что Тим Андерхилл может быть Коко.
– Хотелось бы мне ответить, что это не так.
– Мне тоже.
– Так что подумайте, ребята, вот о чем: заслуживает ли он того, чтобы рисковать своей головой? – спросил Тина.
– Своей головой я бы скорее рискнул ради Андерхилла, чем ради Линдона Бэйнса Джонсона[52].
– Ладно, давай прощаться: пришла моя лучшая половинка, – сказал Тина.
– По-моему, взрослые мужчины давно перевелись, если они вообще когда-то существовали, – заявила Джуди. – По сути все они просто повзрослевшие мальчишки. Это унизительно. Майкл умница, такой заботливый, труженик, и все такое, но то, во что он верит, просто смехотворно. Просто когда ты достигаешь определенного уровня, его ценности кажутся ну просто детскими.
– Они по крайней мере такие зрелые, – сказала Пэт Колдуэлл. Этот разговор женщины вели по телефону. – Что же до Гарри, иногда я боюсь, что он просто инфантилен.
– Майкл по-прежнему верит в армию. Сам он отрицает, однако это так. И воспринимает эту детскую игру за реальность. Ему всегда нравилось быть одним из их отряда.
– Гарри, похоже, лучшее время своей жизни провел во Вьетнаме, – сказала Пэт.
– Фишка в том, что Майкл возвращается. Ему снова хочется служить в армии. Хочет стать частью их отряда.
– Мне кажется, Гарри хочет просто заняться хоть чем-то.
– Чем-то заняться? Он может пойти работать! Например, снова начать работать юристом.
– М-м-м, пожалуй…
– А ты в курсе, что Майкл собирается продавать свою долю в практике? Что хочет переехать в Вестерхольм и работать в бедном районе? Он считает, что делает недостаточно. Я о том, что есть у него такой пунктик: врачом нужно работать именно в таком месте, чтобы понять, насколько здесь все политизировано, ты не поверишь, сколько внутри этого мирка борьбы, но именно там настоящая жизнь – такая, какова она есть.
– Выходит, он использует эту поездку, чтобы дать себе время и обдумать свое решение? – предположила Пэт.
– Нет, он ее использует, чтобы поиграть в армию, – ответила Джуди. – А про его непроходящее раскаяние из-за Я-Тука лучше вообще не вспоминать.
– Вот как… А Гарри, по-моему, даже гордится тем, что произошло в Я-Туке, – сказала Пэт. – Как-нибудь при случае я покажу тебе его письма.
В ночь перед вылетом в Сингапур Майклу снился сон. Он шел ночью по горной тропе, направляясь к группе людей в военной форме, сидящих вокруг маленького костра. Когда он подходит ближе, то видит, что это вовсе не люди, а призраки: через их тела смутно просвечивает пламя костерка. Призраки повернулись и следят за его приближением. Их военная форма изорвана и задубела от засохшей грязи. Во сне Майклу понятно, что он служил с ними – когда они были людьми. И тут один из призраков, Мелвин О. Элван, встает и делает шаг навстречу.
– Не связывайся с Андерхиллом, – говорит Элван. – В мире столько зла…
В ту же ночь Пумо снится, что он лежит в кровати, в то время как Мэгги Ла меряет шагами спальню. (В действительности Мэгги снова исчезла, как только его лицо стало приходить в норму.)
– Невозможно победить катастрофу, – говорит ему во сне Мэгги. – Единственное, что остается, – это пытаться удержать голову над водой. Представь себе слона, его степенность и грациозность, его врожденное благородство. Сожги ресторан и начни с нуля.
52