— Ты, почти так же как Уорн, восторгаешься любому вниманию с моей стороны. О тебе раньше никто не заботился, так?
— Почему же? Заботился.
— Мама? — предположила я.
— Старшие братья, в основном.
— А почему не мать?
По связи от Лорана пришла непознаваемая, но явно негативная эмоция: раздражение, боль, досада, неприязнь.
— Тебе неприятно говорить об этом?
— Неприятно, но все равно ты узнаешь, — Лоран развернулся и крепко меня обнял, — я сильно поссорился с матерью. Сейчас мы почти не общаемся. Сестру последний раз видел, когда заканчивал шестой курс. Братьев и отца года три назад.
— А почему вы поссорились?
— Она хотела, чтобы я принял ее в род. Точнее даже не так, она приказала мне принять ее в род, а я отказался, — некромант вздохнул, — наверное, надо рассказать тебе с самого начала.
Лоран ненадолго задумался, а потом заговорил:
— Я родился восьмым ребенком в семье. Мама ждала девочку, но получались только мальчишки. Когда она была беременна, какой-то целитель-недоучка сказал, что будет девочка, а родился я. Форрис — старший брат — мне рассказывал, что она плакала, узнав, что родился сын. Наверное, именно поэтому она не очень меня жаловала. Подарков я получал примерно столько же, что и остальные дети, но времени она со мной почти не проводила. Мне хотелось добиться ее любви, и я делал все для этого. Был послушным, рано научился читать и писать, помогал другим братьям, но все без толку. На все мои успехи она говорила: «Вот, если бы ты был девочкой…»
Некромант опустил голову. Я чувствовала, что ему тяжело вспоминать прошлое, и как-то незаметно для себя переползла к Лорану на колени и стала гладить его по плечам.
— Знаешь, столько лет прошло, а из детства вспоминаются всякие глупости, — грустно улыбнулся муж. — Например, я нарисовал нашу семью и подарил ей рисунок, а она его сожгла при мне. Или когда у меня обнаружились способности к некромантии, она сказала, что дар этот никчемный и бесполезный.
— Неправда! Ничего не бесполезный! — возмутилась я, — Ты спас четверку Девейда! А Илай, имея каплю этого дара, спас мне жизнь. Твой амулет отпугнул Миланью. Благодаря тебе живы многие люди, не думаю, что мой амулет единственный, который ты создал. Если у нашей дочери обнаружатся способности к некромантии, я буду очень рада.
— У Алии вероятней всего откроется именно дар некромантии, — Лорана немного отвлекла моя пламенная речь, — Ее отец — некромант, дед и прабабушка по материнской линии тоже.
— Это замечательно. Думаю, Итрис был бы рад, если малышка пойдет по его стопам.
— Жаль, что моя мать не думала так же, как ты, — муж прижал меня к себе, — Для нее самым главным было то, что дар этот не престижный. Много не заработаешь. И я понял, что заслужить ее любовь не смогу. Мне стало все равно. Я начал сбегать из дома, тайно курить легкие наркотики, выпивать, подворовывать, хулиганить. Однажды меня притащили домой пьяным. Знаешь, сколько мне было? Пятнадцать. А мать только и сказала, что знала, что ничего путного из меня не получится. Ничтожество — вот как она меня назвала. Я орал, что ее ненавижу, а потом проспался, и решил уйти куда-нибудь далеко, чтобы никогда никого не видеть. Мне тогда жить не хотелось.
Неудивительно, что он так неуверен в себе, если его так чморила мать. Сволочь! До сих пор Лоран вспоминал этот момент с болью в груди. Мне хотелось утешить мужа, поэтому как-то само собой поглаживания переросли в поцелуи, мои губы нащупали его. Едва чувствующаяся горечь отвара быстро растворилась в нашем поцелуе, сердечная боль Лорана превратилась в желание. Мы с трудом оторвались друг от друга.
— Тебе действительно не важно то, что я был вором? — немного отдышавшись, спросил Лоран.
— Не важно. Я люблю тебя таким, какой ты есть, — созналась я, — а потом, что было? Ты решил выучиться на некроманта?
— Да, решил. Мне хотелось уехать, а это была неплохая возможность, но мать не дала денег на школу. Я уж совсем отчаялся, самому такую сумму не заработать. Однако, ко мне пришел отец и сказал, что оплатил обучение на год вперед, — руки Лорана гладили меня по спине, я склонила голову на его плечо.
— И мать ничего по этому поводу не сделала?
— Мать не обрадовалась. Не сказать, что мы жили бедно, но лишних денег не водилось. А тут оплата обучения за год. Я благодарен папе. Мать он никогда не любил, но меня поддерживал.
— Погоди, — перебила я, — мне Амран рассказывал, что браки одобряет богиня, и бывает, что благословение не дается.
— Да, все правильно. В нашей семье, как раз такой брак. Просто по договоренности, капиталы матери и двух моих отцов объединили в один. Они несколько раз ходили в храм, но благословения так и не добились. Тем не менее, всем мама говорила, что Орния одобрила их брак. Сам я случайно узнал, что на самом деле благословения не было, да и не могло быть. Отцы не любили мать, а мама, кажется, только себя и любила.