— Что в подобной истории необычного?
Я сердит, отвечаю скупо — делаю одолжение.
— Подобной, хм. Ничего, конечно, я даже где-то читала про такое, но… Мне все-таки нужно знать, с кем меня свела судьба. В очередной раз. Мне было бы легче, если бы ты был одновременно грешником и героем. Ты герой? Или ты обычный человек?
— Обычный.
— Докажи! — она хохотнула. — Ну!
Ты следующему своему коню будешь нукать, наездница.
— Ну? — уже вежливо и не очень уверенно. — Пожалуйста…
— Доказываю. Труп не выносил. Выходили вдвоем, с коллегой. Он отморозил ногу. Нас нашла молодая ненка, на нартах привезла в чум. Таких историй немало. Все люди, присмотрись к каждому, герои и грешники.
Она встрепенулась:
— Да, согласна. Вспомнила, Серёжка рассказывал, что ты отпилил другу ногу. Я тогда не поверила, думала, он шутит. Неужели это правда?
— Шаман приказал. Иначе гангрена. Он сам не мог. Сил не было. Старик.
— Тебя потом судили?
— Вроде этого.
— Без наркоза?
— Травы на водке. Он спал.
— Это страшно?
— Я тоже выпил, прежде чем… Нет, это кайфово, отпиливать ноги.
— Не издевайся. А та, ненка? Молодая?
Я молчал, она поняла, что на этой теме табу. Наверное, я как-то необычно молчал.
Она тоже надолго обеззвучилась. Потом всё же продолжила терзать:
— Ты стрелял в людей?
— Нет.
— А в тебя? У тебя на спине шрам, под лопаткой.
— Это аппендицит.
— Я с тобой не разговариваю.
— Пьян был, не помню.
— Ты опять шутишь. В тебя стреляли из-за твоей любви? Какой-то крутой охотник, потомок ямальского царька, за которого была сосватана твоя зазноба, у которого ты отбил… И с тобой разбирались по законам тундры… или тайги? Ну, расскажи хоть раз правду!
Я вздохнул:
— Так и быть. Слушай историю полярного героя. Меня хотели распять на лиственнице и побить хореями. Это такие палки, которыми погоняют оленей. Потом привязать к двум нартам, ноги к одной, руки к другой. И пустить оленей в разные стороны. Первую упряжку строго на север, а другую строго на юг. Но, откуда ни возьмись, прилетел вертолет эм-че-эс, опустил трос с крюком. На одну руку я намотал косы красавицы, другой рукой ухватился за крюк. И мы полетели. И вот тогда в меня стреляли. Солью… До сих пор, как вспомню, так на шраме выступает соль.
— Учти, у меня сегодня серьезный настрой. Выходит, мы оба стреляные воробьи.
— Я орёл.
— Ну да, я забыла. А что, они, эти северные народы, такие, как американские индейцы — мстительные и жестокие?
— Нет, как американские индейцы очень мирные и дружественные.
— Ну, хорошо. Тогда… Вот Серый говорил, что жизнь на северах сама по себе подвиг.
Что-то сегодня она себе позволяет слишком часто… при «нынешнем» упоминать «предыдущего».
— Он преувеличивал.
— Ты влюбчивый?
Сейчас я пошлю тебя к чёртовой матери.
— Ты влюбчивый. Я сразу это поняла, когда ты впервые появился у нас. Я тогда испугалась. Не влюбляйся в меня, ладно? Как только начнешь влюбляться, дай знать, я уйду.
Старая песня. Но учитывая ее проблемы с памятью…
— Договорились. Уходи.
— Ты шутишь? — она испугалась. — Ты шутник. Ты кобель? Скажи, что ты шутник?
То же самое: сто раз отвечал на этот вопрос.
— Мало того, просто клоун.
— Ну, слава богу.
Она долго молчала, а потом исступленно спросила:
— Ну почему ты всегда молчишь, никогда не рассказываешь о себе, не хвастаешься? Вместо этого плоско шутишь. Наверняка у тебя были какие-то достижения, победы, ну. Почему? Ведь я тебя совсем не знаю. Почему же ты не хочешь просто рассказать о тебе все, чтобы мне было легче. Легче привыкнуть и жить.
Набор фраз. Ладно, пофилософствуем.
— Я предпочитаю, чтобы ты создала себе тот образ, который тебе подходит. Если я тебя устраиваю такой, какой есть, значит ты можешь лепить всё, что нравится, и тогда всё строительство будет тебе по душе. А если нет, то никакие рассказы не помогут, и лепи не лепи. Я понятно объяснил? Да и вообще, я неразговорчивый. Чем старше, тем более.
Она засмеялась:
— Я и так уже все за тебя про тебя и рассказываю!
— Так держать! Был такой лозунг: мы не можем ждать милостей от природы!
— Хороший, однако, лозунг! Кстати, расскажи, ну хоть немножко, про северную природу. Что такое полярное сияние? Я видела фотографии, красиво. Но думаю, без монтажа не обходится. Опиши словами.
— Неописуемо. Нефографируемо, ненарисуемо, неснимаемо.
Отвечаю с чувством превосходства, несколько пренебрежительно. Трудно совладать с этим своим снобизмом особого рода. Но Марина, кажется, не обращает на мой тон внимания, она настроилась на результат, и надеется его добиться.