«Сюжет!» — и глубокомысленно-таинственное умолкание. Тоже мне, толкователи знаков.
Конечно привирают, как всегда в таких случаях. Про «сюжет» — это уже потом все стали умными и проницательными.
— Ты спал сладко! — змеино улыбаясь, повторила Марина, Магда-Мурена, Цапля-Кошка.
Иосиф
Иосиф живет с нами через стенку, один. Его и наша лоджии (Марина называла их «верандочками») отгорожены друг от друга символическими бордерлайнами — тонкой перегородкой с огромными брешами тривиальных форм — сердце, яйцо, глаз. При желании, немного сноровки, и ты, «через глаз или через сердце» — у соседа. Так что когда мы с Мариной и наш близкий (территориально) сосед находились на этих «верандочках» — сидели в креслах, курили, употребляли напитки, — мы были по сути вместе, но в то же время…
Мы с Мариной, на правах «тех, которых больше», поначалу пытались приглашать его, предлагая просто перешагнуть через хлипкий символ нашей разобщенности, чтобы выпить нового вина, приобретенного в баре.
Но Иосиф, используя весь присущий ему юмор, всегда оставался в своих владениях.
— Страсть как не люблю ходить в гости, ребята. И приглашать к себе — тоже. Так что извините. Это ведь самое прекрасное состояние человека — быть вместе с кем-то, и в то же время… у себя. Поэтому, к слову, я никогда в жизни не бывал на митингах, на каких-то таких сборищах. Ну, если не считать периода нашего славного прошлого, где все эти собрания, пленумы, симпозиумы были чем-то вроде ритуала, дождя, снега, когда нужно соответствующим образом одеться… Я понятно изъясняюсь? Вы, ребята, иногда меня одергивайте, я порой забываю, о чем разговор, поток сознания бежит впереди темы, и это выглядит, вернее, слышится, глупо, я понимаю.
Иосиф классически носат, кудряв и, сообразно возрасту, сед. Но крепок телом, сплошь покрытым рябинками, не сильно заметными благодаря загару. Его оптимизм внешне проявляется ярко и необычно: говоря о серьезных вещах он непременно улыбается, а если шутит, то хмурится и всячески старается сделать серьезное лицо.
Марина после первой же встречи с соседом прозвала его оптимистично-трагической энциклопедией.
Итак, мы сидим каждый на своей территории. Уютная местечковость.
Накатывает вечер. Здесь он действительно накатывает. Утром солнце восходит из-за иорданских бугров, начиная косыми лучами разогревать воду залива и египетский берег. В полдень светила с избытком хватает всей прибрежной горной пустыне, к которой лепится курортный комплекс. А уже в третий час после полудня огненная звезда начинает закатываться за синайские скалы, скоро творя тень сначала над отелем, затем над пляжной полоской, — и наконец сумрак гасит морскую синь и чернит иорданский берег, — тому вскоре надлежит покрыться огненной крошкой электрических фонарей, кои будут сказочно мерцать всю ночь…
— И наступает тьма египетская! — восклицает сосед-балагур.
Только что мы чокнулись бокалами через перегородку, дегустируя очередной напиток, на этот раз угощал Иосиф. Оказывается, спиртное он никогда не берет в курортных барах, всегда привозит с собой, закупая его в дьюти-фри «в достаточном количестве». Если учесть, что наш соседушка, сколько мы его видим, всегда в хорошем расположении духа, ясный взгляд, возвышенная речь, — то насчет достаточного количества он не преувеличивает. Правда, бывает, природа берет свое от организма с ограниченными возможностями, и тогда носителя этого организма не видно до обеда, или к вечеру он сонлив и неразговорчив. Как правило, обычный натюрморт на его столике, когда Иосиф на веранде, — бутылка, бокал (в легчайшем случае — баночка пива), ноутбук, в который хозяин настольной композиции иногда лениво поглядывает и снисходительно стучит там по клавишам одним пальцем, как цыплак по тарелке с просом. Иногда он преображается, и подается всем телом к экрану, и тогда обе его руки выдают скорострельное Морзе. Но такое явление, как правило, кратковременно — затем опять лень, снисходительность, бокал и несколько слов в экран или в адрес соседей.
— Мариночка, я хочу сделать вам комплимент! — Иосиф лучезарно улыбнулся Марине, а затем, переменив лицо, строго посмотрел на меня: — Можно?
Марина быстро отозвалась:
— На это, уважаемый Иосиф, никакого разрешения не нужно.