— Это что, настолько необычно, чудесно? Надо чего-то сильного курнуть, чтобы представить и описать? А ты попробуй! Как образ, который тебе ближе, если ты за образное восприятие действительности.
— Без курева? Хорошо. Представь бассейн, прозрачная вода. Кругом музыка, что-нибудь из классики, с игрой света и цвета.
— Ага, элементарно.
— Ты лежишь на дне бассейна, навзничь, с открытыми глазами.
— Вау!..
— А теперь… над тобой плавает огромная распластанная белая шаль, с длинными ворсинками, спокойно, чуть покачиваясь на мягких медленных волнах.
— Представляю, — шепчет Марина. — И шаль, промокнув, сделалась почти прозрачной…
— Молодец. А ворсинки — как мягкие иголки, устремленные остриями вниз.
— Да, представила, они пропитаны светом и цветом, всё колышется, переливается…
— Дальше сама.
— О, ты, оказывается… как Шер…
Я отвернулся. Слегка запнувшись, она закончила фразу:
— …с его целительными картинками. Я теперь буду применять и твою картинку для медитаций. Спасибо. Эй!..
Говорят, в Шера влюбляются все его клиентки. Надо признать, он действительно должен быть привлекателен для женщин: его не берут годы, он мускулист, подвижен и при этом всегда спокоен и, разумеется, полезен как эскулап. Когда нет клиентов, Шер с Максимкой, задействовав еще несколько отдыхающих, играют возле массажной хижины в волейбол. Если мы с Мариной проходим мимо, они издали приветствуют нас; иногда мы перебрасываемся парой фраз.
Сегодня Шер спросил, есть ли в России люди, подобные бедуинам. Марина сказала: есть — цыгане! И посмотрела на меня, ища согласия — ведь правда, так можно сказать? Я подправил: можно, но приблизительно; нет, конечно, это совсем другое, но в социальном плане — есть некоторое сходство. Значит, сказал Шер, если человек ведет себя некультурно, я могу сказать ему: ты некультурный человек, ты — цыган! Мы с Мариной дружно замотали головами: нет, так нельзя! Шер сделал удивленное лицо, наклонил голову, глядя в сторону, губы узелком, брови на лоб, — странно. А у нас — так. То есть, как мы поняли, если плохо, некультурно ведешь себя — можешь получить: «Бедуин!» Это многозначно и обидно.
Передо мной возник образ бродяги-бедуина, а потом — вольного цыгана. Глядя на них, на их внешнее — никогда не поймешь, бестолково счастливы они или хронически несчастны.
Что это? Каждый новый образ у меня почему-то отзывается — на Марине, рождением вторичных волн. Вот и сейчас — сложилось дикое решение давнего моего вопроса: на кого все-таки похожа эта смесь кровей — хотя бы из тех кровей, что «на памяти», — русской, еврейской, арабской, французской, итальянской. На цыганку?! Чего здесь думать, так просто. Настолько просто, что даже досадно. Я совсем рехнулся; или скоро рехнусь.
Намедни Иосиф, «ни с того ни с сего», как сказала потом раздражённо Марина, декламировал стихи Льва Ошанина:
— Почему «ни с того, ни с сего»? — успокаивал я ночью отчего-то нервную Марину. — Кругом пустыня.
Стоило бы от чего раздражаться. Спи, Бастилия-баскалия.
Акула
Как уже замечено, чем больше я вижу Марину здесь, на горячем влажном берегу, тем больше к ней от меня прилипает эпитетов. Когда все вокруг заговорили про длиннокрылых акул, которые активизировались на Красно-морском побережье в районе Шарм-эль-Шейха, мало кто ожидал серьезного продолжения. И вот одна из этих чудовищ-людоедок откусила немке руку…
— Шер сказал, что акулы — к какой-то большой беде, ожидающей здешний народ! Он ясновидец.
— Акулы, в принципе, не людоеды, — пытался успокоить Марину Иосиф, — это какая-то аномалия. Впервые слышу о таких случаях здесь. Впрочем, возможно, вы и правы, у них тут, похоже, везде волнения и обострения, и на земле, и в воде.
Мы, по рекламе турфирмы и Иосифа, собирались понырять у Острова Фараонов, известного среди туристов под названием Коралловый остров, поэтому были обеспокоены новостью про зубатых морских разбойниц.
— Вас никто не поймёт, если вы скажете, что отдыхали в Табе и не поныряли к кораллам у Фараонов, — убеждал Иосиф с таким видом (выпячивая губы и пожимая плечами), как будто объяснял, что дважды два четыре.