Затем был обед, где мы оказались рядом с той самой симпатичной литовской парой. Марина быстро вошла с ними в контакт, и также быстро получила от них информацию о том, что чета свободно разговаривает на двух языках, имеет двуязычных детей и всегда отдыхает с русскими группами, так же, как это делают украинцы, белорусы, узбеки, казахи и прочие люди бывшего Союза. У Марины талант быстро входить в доверие, то, чего мне всю жизнь не очень хватало в мою бытность «техническим» журналистом, и под конец обеда женщины успели обменяться электронными адресами и взаимными приглашениями в гости. Несмотря на то, что алкоголь в этой «нырятельной» прогулке не предусматривался, дамы «пьяно» напели строчку из Визбора: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» Мужчина, как и я, большей частью помалкивал, улыбался одними глазами, а встретившись со мной взглядом, кивал, вот, дескать, какие молодчины наши женщины!
Итак, наступил момент, ради которого мы здесь сегодня собрались. Каждому раздали нехитрое снаряжение для примитивного дайвинга.
Я настоял, чтобы Марина надела спасательный жилет. В ластах и маске с трубкой она стала похожа на карикатурную рыбу. Ни одно из прозвищ, данное ей ранее, сейчас не подходило — ни акула, ни мурена, ни все остальное. Смешная игрушечная лягушка в спасательном жилете.
Я плавал вокруг этой самой лягушки, и больше смотрел на нее (как бы не утонула или не захлебнулась), нежели на красоты подводного мира, действительно изумительного. Естественность пейзажа, непугливость водяных тварей, которые, казалось, не обращали никакого внимания на людей, — всё лишь отдаленно напоминало аквариум. Рыбы были свободны, а потому горды, я бы даже сказал, что они, между собой — хищники и жертвы, все вместе и каждая по отдельности, презирали нас, наблюдателей.
Марина-лягушка-поплавок лежала на поверхности воды опустив лицо в маске, я слышал ее громкое дыхание через трубку, восхищенные возгласы, задавленные маской и водой — да, я их слышал! И удивлялся, как можно так… удивляться.
Вдруг Марина подняла голову, сорвала маску с лица и громко… нет, не закричала — заорала (победно, восторженно и страшно одновременно):
— Акула! А-а-акуууу-лаааа!..
Сбоку раздался не менее протяжный женский крик, более тонкий и пронзительный, повторенный другими голосами, в том числе мужскими и детскими. Вода вспенилась: все ныряльщики, как на соревнованиях по плаванью вольный стилем, замахали конечностями, бросились к катеру. Навстречу им прыгали в воду спасатели в черных облегающих костюмах.
Ну да, всё по законам жанра. Сейчас крылатая акула откусит кому-нибудь ногу, и об этом напишут в газетах, покажут по телевидению, растащат по Интернету. А потом мы скажем — это было с нами (если, конечно, акула не выберет меня или Марину, — тогда хвастаться будет нечем). Марина, взволнованная совсем немного, по сравнению с паникующей публикой, спросила у меня:
— А ты почему не плывешь?
Это было и вовсе неожиданно — она не выглядела ни испуганной, ни даже смятенной, притом, что вокруг кипел переполох и виной ему была моя прелестница.
— Ты пошутила?
Она наконец обратила внимание на уплывающих от нас ныряльщиков и плывущих к нам спасателей.
— Нет, там действительно, появилась сбоку вот такая, знаешь, как торпедка, только вытянутая, как стрела! — она оправдывалась.
Она никогда не умела оправдываться или даже извиняться, во всяком случае, со мной.
— Поплыли, — потребовал я.
— Я еще не всё посмотрела, там, знаешь, грот…
— Я тебе сейчас дам грот!..
Я повернул ее спиной к себе, зацепил одной рукой за жилет, другой греб. Она не препятствовала моим усилиям, но и не помогала. Получалось медленно, но все же мы приближались к катеру, с которого уже в мегафон кричали по-английски так, что я ничего не понимал.
Марина, кажется, что-то с удовольствием мурлыкала. Она как бы каталась. Она была пассажиркой, а я водяным рикшей. Что-то мне прокричала, но я уловил только одну фразу: «Если она откусит мне ногу, ни в коем случае не спасай!»
Не спасай… Да я готов утопить тебя сейчас же. Содрать спасательный жилет, и утопить. В этой красоте, прописанной эскулапом для твоего змеиного здоровья, проститутка, арабская путана.