Выбрать главу

— Иосиф, мы вас прекрасно понимаем, но… Мы совершенно не интересуемся политикой, ну совершенно!

— Я вас понял, о, совершеннейшая! — Иосиф поднял руки, было заметно, что он сильно захмелел. — Только завершу, с вашего позволения. Я ему вот сейчас напишу… нет, вот только сначала выпьем, а потом обязательно напишу. Что ты, френд моржовый… Чтоб тебе, Марату беспамятному, какая-нибудь соратница, какая-нибудь Шарлотта Корде, финкой задницу повредила. Слегка, а совсем не насмерть! Может, мозги на место… Всё, Мариночка, пардон за ругань, скобарь я питерский, заканчиваю, перехожу к морали. Мораль! Дружба между мужчинами бывает только в молодости, в студенчестве, например. Потому как в студенчестве — это музыка, поэзия, это… это… ну вы меня поняли, предлагаю тост!..

Как узнала ранее Марина, Иосиф большую часть времени за компьютером проводит не в социальных сетях, а на биржевых сайтах, поскольку является достаточно крупным интернет-трейдером, «с того и живет».

Иосиф смеется, кажется, он опять трезв. Удивительная способность.

— Странная у вас была бабушка, царствие ей небесное. Зачем завещать записку для Стены плача, если скоро будешь иметь очный разговор с Ним? Что она там написала, если не секрет, на каком языке?

Смеется и Марина:

— Бабушка была класс. В совершенстве знала только русский, и написала, без вариантов, по-русски. Но вот что? Неизвестно. Я вам покажу, у меня в номере… Она сделала маленький такой контейнер. Я сейчас принесу.

Марина убежала в номер, а Иосиф обогатил меня географическими новостями.

Он указал мне, где точно на той стороне залива расположены, справа налево, Саудовская Аравия, Иордан, и вон там, в уголочке, кусочек Израиля, там и граница, туда нам с Мариной предстоит идти, чтобы…

— Вот, — подскочила Марина, протянула (через «сердце» в перегородке), ладошку, на которой лежал знакомый мне белый контейнер.

Это был кокон тутового шелкопряда, вытянутый, как торпедка, чуть примятый в двух местах, с маленьким шовчиком у сужения.

— Осторожно! — предупредила Марина, перекладывая кокон, как драгоценность, в огромную ладонь Иосифа. — Не приминайте!

— Даже дышать не буду, — заверил Иосиф, — бережно держа необычную капсулу с посланием для Стены плача, наклоняя голову и выгибая шею, как петух, восхищенно оглядывая то справа, то слева только что снесенное сказочной цыпкой золотое яйцо.

— Видите шовчик? — вдохновенно, на этот раз с нефальшивым волнением, заворковала Марина. — Это дырочка, через нее когда-то вылезла бабочка. Моя бабушка записочку вовнутрь вложила, ваткой пустотки уплотнила, утрамбовала, чтобы яйцо не мялось. Потом аккуратно зашила и покрыла прозрачным лаком. Лак для ногтей. Ювелирная работа! Вскрывать запрещено, последняя воля. Говорила, что написано чернилами, тоненьким пером, мельчайшим почерком, свернуто как школьная шпаргалка, свитком. Поэтому поместилось много… информации. Просит за всех и для всех. За всех людей, за мою маму, за меня и за себя, кончено. Мало того — что-то туда наговаривала, нашептывала, наколдовывала, словом, программировала, как сказали бы сейчас. Так и объясняла, Мара, там и за тебя! Ты непутевая растешь, так что для тебя эта записка может быть последним вариантом. Вот так и сказала — вариантом. Говорит, не тяни только, чтоб не опоздать. Только вот, как говорится, пока не приспичит — не созреешь. Вот я и созрела. И несу контрабанду через границы. Контрабандистка.

— Мара, это ваше настоящее имя? — вежливо перебил Иосиф.

— Так бабушка называла.

— Мне нравится.

— Зовите, как нравится.

— Хорошо, Марочка. А надеялась ли ваша оригинальная бабушка сама попасть когда-нибудь в Иерусалим? — Иосиф напоследок потряс возле уха коконом и возвратил сокровище Марине.

— В том-то и дело, что нет. Если бы сейчас — возможно. А тогда однозначно нет, вы же знаете. Сказала, что это сделаю я, ее внучка. Там, говорит, камни-то огромные, неровные, выбери щелочку поглубже, вставь попрочнее, да смотри не сомни! О, бабушка в своем репертуаре! Она говорила, что, во-первых, пусть частица меня, то есть ее, там будет.

— Это понятно, — пробормотал опять захмелевший Иосиф.

— Но главное, по ее убеждению, — продолжала Марина, — что из Стены информация богу подается напрямую, а те люди, кто к нему попадают, так сказать, на прием после земной жизни, еще неизвестно какую очередь выстаивают.

Все, в том числе и я, рассмеялись. Иосиф замахал руками: