– Я, между прочим, в художественной школе училась! – Ника обиженно поджала губы. – Правда недолго…
– А что такое? Выгнали?
– Да шел бы ты, Эдик, лесом!
– Ладно, хватит собачиться! – быстро пресек свернувший было не туда разговор Макс. И вдруг замолк… Посмотрел на Нику…
– Черт!!!
– Что это вы, Максим Андреевич, ругаетесь-то?
– Да не ругаюсь, просто… Ника! Ты ведь тот кадр, который нам нужен!
– А я как бы и не сомневалась. – Девушка хмыкнула и вновь затянулась. – Чем ругаться, лучше бы, Максим Андреевич, вина налили.
– Да я не в том смысле ругаюсь, ма шер!
Макс любил Францию, даже состоял в местном российско-французском обществе и не упускал случая добавить в речь парочку-другую французских слов. Ну, таких, чтобы было понятно… а других он и не помнил, честно-то говоря.
– Не в том смысле ругаюсь… Даже не ругаюсь, а совсем наоборот! Вот, сами-то посмотрите… – Он прихлопнул ладонью лежавший на столе буклет: – Что у нас последним пунктом идет? Удаление граффити! Часто обращались? А, Эльвира Петровна?
– Да за последние полгода – никто.
– О! И я об этом. – Максим поднял вверх указательный палец и заговорщически подмигнул коллегам: – Сейчас у нас что? Июль. Отпуска. Никому не до уборки. Вот мне и подумалось… Не зря ведь ты, Вероника, в художественной школе училась?
Они вышли на дело вечером. Максим Андреевич Тихомиров – двадцать восемь лет, не женат, волосы темно-русые, короткие, глаза серые, телосложение спортивное, рост – метр восемьдесят один, и Ника – Вероника Лесникова – в рыжем кудлатом парике и мешковатых джинсах. Замаскировалась специально, как и Макс. Правда, тот, ввиду полного отсутствия художественных способностей, просто стоял на стреме – орудовать баллончиками с краской должна была Ника.
Синий «рено-логан» Макса несколько раз проехался взад-вперед по главной улице городка, носившей традиционное название – Советская. Подозрений в поздний час ни у кого не вызывали: была суббота, танцы, и по городку разъезжало довольно много машин – местные ухари катались да снимали у Дворца культуры молодых девок. А затем и танцы.
– Вон подходящий магазинчик. – Вероника показала пальцем. – Стой, стой… ну куда ж ты?
Вне офиса они давно уже были на «ты», как и положено любовникам, действующим лицам этакого необременительно-легкого романа. Ника вообще была не склона к глубоким чувствам, а Макс еще год назад считал себя почти счастливым человеком и даже собирался жениться. Увы, не сложилось… Ее звали Олеся. Волнистые каштановые волосы, шоколадного цвета глаза… Но очень и очень непростой характер. А может, это у Макса характер оказался слишком простым? В общем, расстались, а потом подвернулась Ника… Ничего серьезного, так…
– Нет, ма шери, это плохой магазин, – сворачивая к главной площади, улыбнулся Максим. – Обычная овощная лавка.
– Зато место удобное – прохожих нету!
– Ага… и смоют они твое творение сами, к нам точно не обратятся… Нет уж, милая, поищем-ка контору посолидней.
– А где посолидней – там охранник! – резонно заметила девушка. – Вдруг еще и собак спустят?
– От собак – уедем, – хохотнул Макс. – О! Вот, кажется, вполне подходяще – магазин «Весна». Мебелью торгуют. Столы, стулья, диваны. Тебе диван не нужен, Ника?
– Обойдусь пока. – Вероника фыркнула и напряженно посмотрела в окно. – Да тут же людей полно – враз заметят!
– Это подростки, ма шери! – снисходительно ответил Макс. – Уж их-то мы отсюда живенько выпроводим… Вот, смотри. Только чур – громко не смеяться!
Вытащив из кармана мобильник, он набрал номер, откашлялся и скрипучим старушечьим голосом произнес:
– Ждраштвуйте! Ето милиция-а? Ето Ванна Петровна… Тут у нас у дома молодежь шалит… уж совсем распоясалась. Вы приежжайте, а! Уж совсем житья от их, паразитов, нету! Адрес? А вот… да-да… где магазин «Весна».
– А не боишься, что номер определят? – отсмеявшись, поинтересовалась Ника. – Как бы не взяли за жабры!
– Не возьмут, – отмахнулся Максим. – Я на стационарный звонил, участковым, а не в дежурку. О! Смотри, смотри: едут! – спустя какое-то время воскликнул он.
Расцвечивая округу синими сполохами мигалок, к магазину «Весна», не особенно торопясь, подкатил серый уазик вневедомственной охраны. Правда, пока милиционеры выбирались из машины, подростки уже дали деру.
– Вы б еще сирену включили, деятели! – желчно прокомментировал Максим, повернулся к своей спутнице и похлопал ее по плечу: – Ну, ма шери, пора! Место свободно. Только ты, главное, красиво все изобрази, чтоб ясно всем было: настоящие граффитеры поработали, даже скорее всего питерские. И это… не бойся.