Буйвол почти любовным движением положил большую ладонь на правую руку Радислава. Хватка была железной.
– Едь прямо. Едь, сука, и не пищи.
– Нет, – пробормотал Радислав. – Я не.
– Не нет, а да, – сказал назидательным тоном Свин.
И в этот момент в правый бок что-то уперлось и остро кольнуло. По боку потекло. Промочило штаны. Кровь.
Свин пырнул меня ножом в бок, – лихорадочно подумал Радислав.
– Молча едь вперед, терпила. Или я нож тебе глубже пропихну. Печень твоя лопнет как шарик.
– Туда сворачивай! Сворачивай тебе сука, говорю, – сказал Буйвол.
Сложно сопротивляться, когда тебя держат за руки и пропихивают нож в бок. Радислав съехал в перелесок. Кажется, в сотне метров отсюда находились старые металлические гаражи. Место здесь было глухое.
Здесь они вытащат тебя из машины и прирежут, – заверил внутренний голос Радислава.
– Слушай, мужик, нам проблемы не нужны. Ты быканул, мы не сдержались. Сейчас просто вылезем из машины, поговорим и разойдемся. Денег я тебе, конечно, не дам за поездку. Согласись, ты тоже не по человечески поступил, когда стал нам говорить, что мы такие сякие. А ты белый и пушистый и хочешь нас высадить. Ты посмотри, мужик, какая погода? – голос Буйвола был даже дружеским.
– Хозяин собаку на улицу не выгонит, – голос Свина тоже был добрым.
Вот только кровь обильно пропитывала куртку и джинсы Радислава.
– Не ссы, мужик, – сказал Свин. – Я даже тряпку у тебя из кармашка взял. Чтобы ты сиденья не испачкал. Всё нормально будет. Давай, мужик, вылезай. Чувак, а ты женат? А, вижу кольцо. Жена красавица?
– Пошел ты.
– Ой, рука сорвалась, – сказал Буйвол
И его локоть врезался в переносицу Радислава.
Удар был такой сильный, что подголовник вылетел в Свиноподобного. Тот дёрнулся от неожиданности. Нож проник глубже в бок Радислава.
Будто я стою по пояс ледяной воде, – подумал Радислав прежде чем потерял сознание.
Очнулся он от запаха бензина.
Он лежал на спине в грязной жиже рядом с прокопченным мусорным баком.
Свиноподобный поливал Радислава бензином из канистры. Эта была канистра из багажника «Хундайки». Руки Радиславу связали, рот заткнули пропитанными его кровью тряпкой.
Ну вот, – пришла неожиданно спокойная мысль. – Кажется меня решили не только прирезать, но ещё и сжечь. Поездочка зашла совсем не туда. Радислав чихнул от едких паров бензина.
Из его живота на грязный снег брызнуло кровью.
Пока он был в отключке Свин поработал над ним ножом.
– Как в анекдоте про девочку в песочнице. Да, чувак? – дружелюбно хохотнул Свин. Он копошился рядом, что-то делая в темноте. – Ну, ни хера себе чихнула, да? Ой, мужик, если ты думаешь, что я кайф ловлю от того, что мне приходится с тобой делать, ты ошибаешься. Но ты скоро отмучаешься. Я тебе обещаю, не буду затягивать. Ты главное не сопротивляйся.
Радислав ощутил странное чувство. Он лежал на вонючей помойке со вспоротым животом. С кляпом во рту из набухших его кровью тряпок.
И он не хотел умирать! Он хотел, чтобы его тридцати пятилетнее тело жило.
Он – Радислав жил.
Ты не будешь терять сознание, – сказал он себе. – Ты не будешь умирать. Ты, Радислав, будешь жить. Нельзя чтобы вот так за помойкой закончилась твоя жизнь.
Радислав зарычал.
Свин заинтересованно уставился на него. И снова дружелюбно хохотнул.
– Ого. Рык маленького Симбы? Может быть ты даже нормальный мужик, кстати? Просто тебе не повезло сегодня. Ну, не фартовый ты. Сегодня твоя жизнь завершается. Ну, уж извини, чувак, вот так.
– Ты – свин, – прохрипел Радислав через кровяной кляп.
Свин обнажил зубы над верхней губой. Некоторое время он так смотрел и медленно произнёс
– Ну, так получается, что это твоё последнее слово на нашей бренной земле.
– Что ты возишься? – долетел голос Буйвола.
Радислав скосил глаза и увидел силуэт «Хундайки» с распахнутыми дверями. Буйвол активно шарил по машине, судя по звукам. Он нырнул внутрь. Тишина. И вдруг
– Эй, кончай этого терпилу и подходи за орешками. Мужик себе перекус хотел устроить. Ого, а него тут кокос.
– Кокос? – заржал Свин. – Да, чувак. Как в рекламе «Баунти». Устроил ты себе сегодня «райское наслаждение». Эх, невезучий ты, не фартовый.
– А я бы кокос сейчас пожрал, – засмеялся вдалеке Буйвол и вдруг его голос стал серьёзным и злым. – Мы такие с тобой, дружище, старые, что помним эту гребаную рекламу «Баунти».
Тело Радислава задрожало. Влажная болезненно сырая слякоть помойки и ледяной камень плиты под ним словно бы проникали внутрь него, заражая холодом.