— Хватит, ньо Чамуль. Сейчас вы не можете.
— Это ты правильно… Лучше ты продолжай.
— Что?
— Ну, продолжай рассказывать.
— Ах вот что. Но как же?
— Пустяки. Ты устроишь сделку: как будто у меня была дочь от твоей матери, а у тебя сын от моей. Вот мы и поженим этих крошек. Понимаешь?
Черт знает, в какие бы дебри заносила ньо Чамуля его замечательная память! Трудно поверить, но он даже начинал путать свои кулинарные рецепты с историческими и литературными событиями, так же как его ученики.
— Ньо Чамуль, а какое кушанье вы любите больше всего? — спросил я его в тот день, когда он оказался не в состоянии рассказать про царя.
— Подождите, сейчас отвечу. Итак, самое вкусное блюдо это тамаль с бычьей требухой. Ну просто роскошь! Требуха слегка поджаривается. А потом… Как же потом, дай бог память!.. А потом выбирай любого, кто быстро ходит или бегает. Хочешь, обратись в оленя, или в кролика, хочешь — в койота. В какую лошадку хочешь превратиться, а?
Вот видите!
Вопреки своему таланту и эрудиции, ньо Чамуль ударился в политику. И как все ученые люди потерпел неудачу.
Год, когда проводилась кампания по выборам генерала. Миуры, стал для ньо Чамуля фатальным. Ему пришлось расплачиваться за все.
Агитировать индейцев прислали весьма ловкого краснобая, который умел сулить золотые горы. Так как ему было известно о давнишней тяжбе из-за земли между белыми и индейцами, он использовал это как приманку. Ньо Чамуль и алькальд были просто очарованы этим необыкновенным посланцем и тоже усиленно агитировали в пользу будущего президента, «друга индейцев». Да и как же иначе? Ведь индейцам обещали отдать в награду все усадьбы Исалько.
Финал вам уже известен. Индейцы всколыхнулись, и тут началось… Так как индейцы не умеют дискутировать, как наши политические ораторы, они пустили в ход мачете. И в результате, как всегда, убитые, раненые и арестованные.
К счастью, ньо Чамуль, как истый интеллигент, не обнажил своего кинжала. Но после схватки его забрали в числе других «социалистов» и вместе с ними отправили в тюрьму Сонсонате. Арестованных вели «по всем правилам» — связанными, как сардельки.
Они рассказывали, что обращались с ними в тюрьме хорошо. Их не били, и пища была питательной и обильной.
Обильной? Для других, может быть, но не для ньо Чамуля. Такой человек, как он, не мог прожить одними только лепешками и фасолью. И, конечно, как только ньо Чамуль вышел на свободу после победы своего кандидата, он тут же решил отметить это особым меню. Но тюремный пост, очевидно, ослабил его желудок, и излишества вызвали легкое расстройство. По мнению ньо Чамуля, это была весьма опасная болезнь.
Ньо Чамулю воздали должное.
За несколько дней до смерти он, как и подобает ученым людям, удостоился почестей от правительства и от частных лиц.
Газета, выходившая в Сонсонате, первой прославила великого человека на смертном одре. Передовица в высокопарных выражениях рассказывала о его великих добродетелях и той моральной поддержке, которую он оказал партии генерала Миуры во время избирательной кампании. В заключение указывалось, что правительство, как только получит сообщение об утрате, которую предстоит понести политическим и литературным кругам Исалько, готово устроить торжественные похороны за государственный счет.
Как только стало известно решение сеньора президента, в доме ньо Чамуля собрались представители местных властей и деловых кругов, чтобы отдать ему высокие почести. Доктор Килисапа-и-Шмит по поручению литературного общества возложил на грудь агонизирующей знаменитости золотую медаль.
На следующий день ньо Чамуль скончался.
Похороны были пышные. Никогда еще Исалько не видел ничего подобного. Гроб красного дерева был настоящим произведением искусства и стоил пятьсот колонов.
Но так как всегда и всюду находятся глупцы, нашелся один и тут.
— Да на что мертвецу вся эта музыка и прочая ерунда? — громогласно заявил он. — Лучше бы при жизни отдали ему те деньги, которые истратили сегодня. Как досадно отправляться в могилу в богатстве и роскоши, когда всю жизнь прожил бедняком!
Эти слова произнес старый индеец. Он оказался одним из тех глупцов, которые не могут оценить, сколь выгодны и разумны посмертные почести.
Камень