Коксу казалось, он понимает, что эти анфилады из огромных дворов и тесно связанных архитектурных сооружений, искусственные водопады, плоские каменные мостики и почти летящие террасы, все сплошь вымеренное и построенное по законам и пропорциям звездного неба, обрамляли упорядоченную вплоть до ударов сердца, вздохов и коленопреклонений придворную жизнь, подобно тому как гравированный корпус объемлет часовой механизм. И в конце прогулки все увиденное вправду представилось ему гигантским каменным часовым механизмом, чье движение обеспечивали не пружины и противовесы, а незримое сердце, вездесущая сила, без которой остановится не только этот механизм, но и само время, — Цяньлун.
Часы. Итак, он предложит императору часы, которые вместе с Мерлином и двумя помощниками построит в этом дворце и поместит механизм в корпус, изображающий улитку, дракона или тигра и сделанный из материала более долговечного, нежели тысячелетия, — несокрушимое животное из платины, стекла, золота и дамасской стали, которое будет не просто отмерять, но пожирать время.
В день разлуки у Ворот Небесного Спокойствия Мерлин и помощники, прощаясь с Коксом, были подавлены, даже испуганы, однако наутро, когда под эскортом гвардейцев в кожаных латах явились к своему мастеру в его согретую большим камином и эмалированными жаровнями мастерскую, пришли в полный восторг. Отведенный им дом действительно оказался оборудован столь же удобно, сколь и дом их хозяина. Холода начали крепчать, и в каждом из пяти тамошних жилых помещений тоже стояли угольные жаровни, за которыми присматривали двое евнухов, да и в здешней мастерской благодаря без дымно тлеющим и источающим неведомый аромат древесным угольям было уютнее, чем когда-либо зимой у токарных станков ливерпульской или лондонской мануфактуры.
Ну да, у мастера был лотосовый пруд и розовые кусты во дворе, где пели птицы, однако же дом его товарищей окружал изукрашенную резьбой световую шахту, где плескался фонтан. Никто из них, в том числе и Мерлин, никогда не жил в этакой роскоши.
Здесь надобно разве что следить, сказал серебряник Локвуд, чтобы время бежало не слишком быстро и блаженный сон не закончился слишком рано. А Брадшо, механик по точным работам и второй помощник, поддакнул приятелю: по сравнению с Англией тут сущий рай.
Разве “Кокс и Ко” так уж плохо о вас заботилась? — спросил Мерлин, протягивая Коксу нечто вроде карты города, где ежедневный путь на работу, от дома помощников через Западные ворота до мастерской, отмечала извилистая красная линия. Ну так как? Разве “Кокс и Ко” плохо с вами обращалась?
Но восторги серебряника Арама Локвуда и механика Бальдура Брадшо словно бы успели улетучиться. Они больше не смеялись и пристыженно смотрели на пол, где колонна муравьев с превеликими усилиями старалась затащить в свое жилище и превратить в пропитание свинцово-серую ночную бабочку, которая сопротивлялась уже совсем устало и безнадежно.
Муравьиной колонне, должно быть, предстоял еще долгий путь, потому что лакированный пол был надраен как зеркало и входа под землю нигде не наблюдалось.
4 Ваньсуйе, Владыка Десяти Тысяч Лет
Снег в этом году пошел рано, и, к ужасу иных священников Пурпурного города, усмотревших в этом дурной знак, падал он крупными пушистыми хлопьями с голубого неба. Хотя для представления на открытом воздухе оперы, сочиненной юным двенадцатилетним принцем, придворные астрологи предсказали императору теплые солнечные дни, а в дворцовых садах еще цвели розы, однажды утром ветер переменился с западного на северный. Вот тогда-то и пошел этот зловещий снег. Сначала хлопья падали с небесной лазури изредка, поодиночке, словно заблудшие из далекого времени года, потом все гуще, а в конце концов обернулись совершенно непроглядной пеленой, в которой исчезли улочки, площади, павильоны и дворцы.
Когда без малого через час снегопад утих так же внезапно, как и начался, Запретный город лежал окутанный холодной белизной, в которой не только поблекли все краски, но слов но бы задохнулись и все голоса и шумы. Какая тишина — только солнце вновь сияло над заснеженными крышами дворцов, заставляя искриться снежинки и омытое талой водой кровельное золото.