Когда она вышла из ванной, Макс ждал ее с широкой улыбкой на лице.
— Мы молодцы. Элизабет поверила нашей игре и уехала с другим мужчиной.
— Да, да, — рассеянно произнесла Джанин и прошла мимо него в гостиную. Скрестив ноги, она уселась на кушетку и вопросительно посмотрела на Макса.
— Задача выполнена, — мягко сказал он и протянул ей чек.
Она внимательно проверила сумму и спросила:
— Ты уже перевел деньги на мой банковский счет?
— Как и договаривались, — Макс придвинул стул и сел напротив нее.
— Спасибо, — она аккуратно сложила чек. Неважно, что еще может произойти между ней и Максом, по крайней мере теперь она не потеряет свой дом. Ей нужно заботиться о ребенке. В одиночку, если потребуется.
— Джанин, — серьезно начал Макс, — я много думал о нашем последнем разговоре...
— Я тоже, — призналась она.
— Прекрасно! — обрадовался он.
Макс почти убедил себя, что она изменила свое решение и готова вступить в брак без любви.
— Но, Макс...
— Нет, подожди. Сначала я скажу, ладно?
— Ладно, — она нервно сглотнула и постаралась сфокусировать внимание на Максе. На том, что он говорит. Возможно, он попытается полюбить ее?
Чем черт не шутит! К тому же его речь даст ей несколько минут, чтобы она могла собраться с духом и сообщить новость.
— Я хочу, чтобы ты передумала, — он улыбнулся ей со всей возможной теплотой. — Нам очень хорошо в постели, Джанин. Давай не будем отбрасывать этот факт.
— О, Макс, — она не сдержала вздоха разочарования.
— Ты говоришь, что любишь меня, — он не спускал с нее глаз. — Так почему бы тебе не выйти за меня замуж? Если любовь так важна для тебя, то она у тебя уже есть.
— Но ты же не любишь меня, — сказала она.
— Ты... нравишься мне, — признался Макс. Казалось, что он с трудом выталкивает из горла каждое слово. — И я буду скучать без тебя, когда мы разъедемся. Разве этого недостаточно? Сейчас по крайней мере?
Соблазн был велик. Особенно теперь, когда она носила его ребенка. Но можно ли жить с человеком, который никогда не полюбит ее? Навсегда привязать себя к мужчине, который не знает, что такое любовь?
Нет. Даже ради ребенка она не пойдет на такой шаг. Невозможно, жить в пустоте, невозможно любить без взаимности.
— Нет, Макс. Этого недостаточно.
Он упал в кресло.
— Ты невероятно упряма, Джанин.
— Неправда, — она медленно встала и посмотрела на него сверху вниз. — Просто я не могу жить без любви, Макс. Если ты не полюбишь меня, мы не сможем жить вместе.
— Любовь — сказка для детей. Для дураков, которые предпочитают жить чувствами, а не разумом.
— Ты ошибаешься, — вздохнула Джанин. Она помедлила, затем твердо сказала: — Я иду собирать вещи и попытаюсь улететь ближайшим рейсом.
— Джанин... — он встал.
— Но перед тем как я уйду, ты должен кое-что узнать. — Он ждал в оглушающей тишине, и она продолжила: — Сначала я решила ничего тебе не говорить. Но это неправильно. Я так нервничаю, но я должна, должна сказать правду...
— О чем это ты? — удивился он.
— Ладно. Я беременна.
Ее сердце успело сделать три удара, когда он отступил на шаг и окинул ее враждебным взглядом. Затем рассмеялся.
— В этом заявлении не было никакой необходимости, ведь я уже предложил тебе выйти за меня замуж по-настоящему.
— Ты не понимаешь...
— Нет, конечно, нет. Просто ты очень вовремя оказалась беременной, — он снова рассмеялся и пошел прочь, как будто не в силах находиться рядом с ней. Потом, оглянувшись, сказал: — Самое забавное, я верил, что ты ни в чем не виновата. Я думал, Джон Прентисс оболгал тебя, сказав, что ты притворялась беременной.
— Макс! — Джанин было горько и обидно, но она попыталась достучаться до его разума. — Я не лгу.
— И все-таки ты ошиблась, — он снова рассмеялся. — Ты не сможешь получить больше оговоренной суммы.
— Мне от тебя ничего не нужно.
— Ты переигрываешь, Джанин, — его голос звучал утомленно.
Джанин смотрела на него во все глаза и видела то, чего никогда не замечала ранее: оборону. Макс Страйвер был готов оттолкнуть всякого, кто подойдет к нему слишком близко.
Ладно, она уедет. Но прежде она скажет ему все, что думает о таком поведении.
— Ты идиот, Макс!
— Извини?
— Тебе действительно следовало бы извиниться, — отметила она и спросила: — Ты знаешь, что с тобой что-то происходит?
— Я думаю, ты мне сейчас объяснишь, — горько усмехнулся он.
— Угадал. Ты провел слишком много времени в атмосфере богатства. Почему-то ты считаешь, что все, кто не имеет биллионов, гоняются за твоими деньгами. Да к черту твои деньги, Макс! Мне они не нужны. Я выполнила условия сделки и получила заработанное. И больше я не прошу.
— Если ты закончила...
— Еще немного, — сообщила Джанин. — Ты не увидишь правды, пока ее не ткнут тебе в нос. Ты всегда готов поверить лжи, потому что сам никому не доверяешь. Может быть, Лиззи была и права, когда так потребительски относилась к тебе.
Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— Если ты думаешь, что можешь...
— Я заслужила право сказать все это, Макс. Так что заткнись и слушай. — Макс стоял, освещенный солнцем, проникающим сквозь стеклянные двери.
Он был так красив, что у Джанин защемило сердце. Ей захотелось прижаться к нему. Но минута слабости быстро миновала.
— Ты считаешь, что тебя предали? Оглянись вокруг, Макс. Многие люди гораздо больше пострадали от лжи и предательства. Но они снова верят и снова любят.
Он смотрел на нее с жестким прищуром.
— Теперь ты закончила?
Она выдохнула и поняла, что ей больше нечего сказать.
— Да, теперь да.
Несколькими широкими шагами Макс пересек комнату. Открыв дверь, он посмотрел на Джанин таким ледяным взглядом, что у нее по спине побежали мурашки.
— Тогда до свидания. Не буду мешать тебе собирать вещи.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Следующие два дня Макс не вылезал из своего номера. Он не хотел никого видеть. Горничной не позволялось убирать здесь, а еду оставляли за дверью.
Он метался по апартаментам, как тигр в клетке. Не мог спать. Стоило ему закрыть глаза, как перед мысленным взором возникало лицо Джанин. Ему казалось, что он слышит ее голос. И наваждение не желало ослабевать.
— Чертова женщина!
Он не мог привыкнуть, что обувь Джанин не попадается ему под ноги. Он не хотел идти в ванную, потому что с полочек исчезли баночки и тюбики с кремами, гелями и шампунями Джанин. Даже ложиться в постель оказалось сущим мучением: подушки пропитались тонким ароматом ее волос, а удобный матрас был слишком широк для одного Макса.
Его душила ватная тишина номера. Он скучал без звука голоса Джанин, без ее звонкого смеха.
Черт возьми, он скучал по Джанин!
И все это заставляло его злиться.
— Смешно, — бормотал Макс. — Она лгала мне. Притворялась беременной, чтобы выйти замуж на других условиях. Но в этом нет смысла. Зачем она так поступила? В чем для нее выгода?
Отсутствие Джанин делало его буквально больным. Хватит, твердил он себе. Я прекрасно могу обойтись без этой женщины.
Макс вышел на террасу и полной грудью вдохнул свежий морской воздух. Это не принесло облегчения. Он вцепился пальцами в перила ограждения и глянул вниз, на бассейн. Ему показалось, что на одном из шезлонгов сидит Джанин.
Дух этой женщины буквально преследовал его. Ворча, он вернулся обратно в номер, где стылую тишину слегка разбавляли приглушенные, звуки джаза. Но и там ему не было покоя.
— Мне явно пора домой, — громко сказал он, стараясь избавиться от надоедливой тишины. — Все, что мне нужно, — это дом и работа. Как можно скорее. И тогда я приду в себя.