– Как хочешь, но это убийство, – парировала Маша. – И плевала я на статистику. Жизнь дается не нами и не нам решать…
– Если я правильно понимаю, то жизнь была дана Аполлоном, а он свое мнение в денежном эквиваленте с комментарием уже выдал, – мрачно напомнила Рита.
– Я его выращу, воспитаю. И однажды он встретит своего отца, и тот поймет, как страшно ошибся, – посветлела лицом Алина.
Маша испуганно моргнула, а Рита яростно выпалила:
– Тьфу на вас! Две дуры! А ты, Манька, со своими советами, лучше бы дома сидела. Легко экспериментировать с чужой судьбой. Это тебе папаша все подкорректирует, если что не так! А этой самой придется выплывать. Судя по бреду, который я только что услышала, плавать наша барышня не умеет.
Как легко можно разобраться в чужой жизни, глядя со стороны. Какое изумительное слово – объективно. Рита была объективна. Кто-то там наверху тоже все решал объективно, не особо заморачиваясь на чужие переживания.
Через пару недель выяснилось, что Алина ошиблась с тестом, а тошнило ее из-за банального отравления.
– Рассосалось! – радостно сообщила она подругам.
– Ребеночка не будет? – опрометчиво опечалилась Маша, вздрогнув под тяжелым взглядом Риты.
– Я только теперь поняла, что не готова, – кивнула Аля. – Положить всю жизнь на то, чтобы через двадцать лет какой-то хмырь пожалел, что его ребенок его не любит? Оно того не стоит!
– Жму руку, – хмыкнула Рита. – Поумнела. Когда в следующий раз у тебя случится неземная любовь, купи таблетки.
– Чтобы отравиться?
– Чтобы не залететь!
Маша вынуждена была искать Алине другую работу, а Рита, вместо того чтобы воспользоваться случаем и тоже попытаться рассказать о своих проблемах, снова начала воодушевленно вещать, как у нее все замечательно.
Работа для Алины нашлась, у Маши родился сын, а у Риты все стало только хуже. В фирме ее недолюбливали за скандальный характер и высокомерие, попытка организовать выставку своими силами провалилась, а единственный за последние годы мужчина, изображавший нечто вроде вялотекущих ухаживаний, пропал с горизонта. Все шли в гору, а она кубарем катилась вниз.
Глава 5
Никита проснулся и басовито заревел.
– Сейчас, мое солнышко! Сейчас, моя радость! – засуетилась Маша.
– Невозможно, какой капризный ребенок, – недовольно пробубнила где-то под окнами Диана Аркадьевна. – Ведь только задремала.
– Мама, иди сюда! – крикнула дочь. – Тут пчела, она может укусить.
– Ты что, уже с пчелой сама не можешь справиться? Ты выросла на редкость инфантильной, Маруся! Надя! Надя! Иди наверх, у них там что-то случилось!
На этом мама посчитала долг выполненным и затихла.
– С ума сойти, – разозлилась Маша. – И это называется бабушка.
– Чего тут у вас? – в комнату ввалилась Надежда.
– Надя, да вы что, обалдели! – взвизгнула Маша. – В детскую в рабочей одежде! Тут же миллиарды микробов!
– Чай не в навозе копалась, – примирительно прогудела Надя, выгоняя пчелу на улицу. – А воздух вообще состоит из микробов, так что чем ближе ребенок к грязи, тем меньше будет болеть.
– Вот-вот, – подала голос бабушка. – Ты росла изнеженной, поэтому часто болела.
– Какие тут все умные, – раздраженно констатировала Маша. – Давайте его изваляем в грязи и посмотрим, что получится.
– А давайте! – обрадовано чирикнула «бабуля».
– Зачем валять? – примирительно проворчала Надя. – Пусть сам ползает.
Сглотнув горячий комок, распиравший горло, и с трудом сдержав слезы, Маша покосилась на телефон. Муж со вчерашнего дня был «вне зоны действия сети». Даже пожаловаться некому! И не только на маму с этой безумной хохотухинской аборигенкой, но и на мужа. Где он может быть? Телефон сломался? Разрядился? Что-то случилось? Или…
Про «или» думать не хотелось, но в голову лезли мысли именно из этой серии. Если поделиться с подругами, то заранее можно предположить, что они скажут. Алина-то, может, еще и утешит, а вот Рита…
С другой стороны, Маша и сама бы кому угодно расписала массу вариантов объяснений, почему муж второй день не звонит жене на дачу, отключив трубку. Выходные. Даже у секретарши не узнать, в чем дело. А папа в командировке.
То, что отец не взял с собой Алексея, Маша знала наверняка.
Тогда кто его взял с собой, спрашивается?! Вечером Алексей обещал приехать. Если не приедет, тогда…
– Маша, позвони Алеше, напомни про черешню! – крикнула мама.
– У него трубка не работает со вчерашнего дня, – машинально ответила дочь и тут же осеклась.
Через пару секунд тягостного молчания Диана Аркадьевна констатировала:
– Загулял.
– Или в аварию попал, – дипломатично уравновесила страшное предположение Надя. Потом, подумав, добавила утешительных подробностей: – Не насмерть. Но телефончик сломался.
– Дурдом, – всхлипнула Маша и выхватила из кровати сына, пытавшегося засунуть в рот собственную пятку. – Никитоша, ты один меня любишь.
Ребенок недовольно закрутил головой и снова заревел.
Алексей приехал поздно. Усталый и недовольный. Объясняться по поводу трубки не пожелал и, наскоро поев, лег спать. Ошеломленная Маша ушла в сад плакать.
Утром она твердо решила вызвать на консультацию подруг. Надо было срочно возвращаться в город. Интуиция суетливой курицей заполошно билась в груди и мешала сосредоточиться.
Повертевшись в кровати и поняв, что мужа рядом нет, Маша испуганно вскочила. Отпускать его без объяснений нельзя. Она не мама, чтобы закрывать глаза на ночные отлучки и молча терпеть. Тем более, что положение позволяет диктовать условия. Скорее Алексей зависит от нее, чем Маша от него. Никогда раньше эта крамольная мысль не приходила ей в голову. Маша ужаснулась:
– Неужели именно так заканчивается любовь?
Нет, любовь была. Только к ней примешался страх потери и колючие сомнения, сорняками разраставшиеся в душе.
– А вот мы сейчас полетим! Самолеты – на взлет! У-у-у-у! – раздался внизу голос мужа, которому вторил заливистый смех Никиты.
Они играли в саду. Эта мирная лубочная картинка никак не вязалась с бурей в Машиной душе. Следовало немедленно расставить все по местам. Действовать надо было аккуратно. Если жертву загонять в угол, то даже самое безобидное создание начнет огрызаться.
– Мышь, загрызшая кошку, – пробормотала Маша, нервно наводя красоту на помятом личике.
Если у него в городе кто-то есть, то пусть сравнит и содрогнется от собственной глупости!
Придирчиво изучив отражение и отогнав крамольную мысль о том, что яркий макияж вкупе с бриллиантовым комплектом в условиях летнего хохотухинского утра выглядит так же неуместно, как шляпка на корове или бант на помойном ведре, Маша вздохнула.
А что, если она все придумала? И ничего такого не было. Что лучше: подозревать и мастерски разоблачить предательство, будучи обманутой, или жить в наивном неведении, не зная и не желая знать, обманывают тебя или нет?
– Вопрос риторический! – Маша показала сама себе язык. – Я подумаю об этом завтра.
Чувствуя себя столь же смышленой, как Скарлет О’Хара, она пошла искать ответ на свой риторический вопрос.
Поссориться всегда проще, чем восстановить мир и понимание. Иногда после выяснения отношений от чувств могут остаться руины, не подлежащие восстановлению. Всегда надо иметь пути для отступления, чтобы не обострить ситуацию и не ввергнуть ее в штопор, из которого уже не выйти.
Но Маша опоздала.
Диане Аркадьевне не спалось, и она, раздраженная и разбитая, выползла на свежий воздух. Мадам Кузнецова была женщиной до мозга костей, поэтому никогда не позволяла себе расслабиться в плане внешности. Из опочивальни она появлялась лишь с тщательно уложенными волосами, надушенная и нарядная.