У троицы не было друг с другом ровным счетом ничего общего, но засилье туристов каждый день сплачивало их у барной стойки. Они смотрели через залив на виадук Испанской гавани, где по всему шоссе тянулась застывшая череда автомобилей. Крошечный водитель забрался на крышу машины и обозревал окрестности.
Вдруг возле Рэмрод-Ки вспух огненный шар. Потягивая виски, Соп и два Боба долго смотрели, как рассеивается гриб черного дыма.
– Видели «Гараж монстров» по «Дискавери»? – спросил Голый Боб. – На прошлой неделе из «крайслера» сделали дереводробилку. Суешь поленья в заднее окно, и из двух люков на крыше сыплются щепки.
– Зачем?
– Потому что это «Гараж монстров»!
Вдали еле слышно прогремело: бах! бах! Потом послышалось «поп-поп-поп-поп», словно из маленького пулемета, какие контрабандисты прячут под мышками.
– Пора что-то делать с этой дорогой, – сказал Боб-бухгалтер. – Уж больно она нежная. Чуть что – сразу заторы.
Соп Чоппи поглядел в пустую кружку и поднял глаза на шоссе.
– Интересно, с чего все началось на этот раз?
С чего все началось: до рассвета
Мир предстал перед Коулмэном в искаженном виде. Вид открывался из глазка номера 133 в «Роял Глейдс». В капле дождя на круглом стеклышке кривились уличные фонари. Мотель находился на материке, южнее Майами, за сельскохозяйственными угодьями в душном облаке пестицидов и водяных паров от гигантских разбрызгивателей, которые в этот ранний час не работали. Коулмэн отошел и, не спуская глаз с двери, затянулся еще раз – сигарета с марихуаной уже обжигала пальцы. Центр Хомстеда. Ни души.
Дынеобразная голова Коулмэна была великовата для тела. Ему стукнуло сорок с хвостиком, однако от злоупотребления марихуаной умственное развитие затормозилось где-то на уровне начальных классов средней школы.
В это время суток Коулмэн обычно спал, но сегодня ему предстоял Великий Побег. Коулмэн был на мели и вчера, вместо того чтобы заплатить и выписаться из мотеля, весь вечер проспал – точнее, провалялся в полной отключке. Администратор обрывал телефон. «Через минутку спущусь!», «Сейчас буду!»т «Я кушаю, потом сразу подойду!»… Администратор постучал в дверь. «Я голый! Секундочку!» Ночной администратор не выдержал и открыл номер своим ключом. Коулмэн храпел на кровати в одних трусах. По комнате хаотично, словно оболочки артиллерийских снарядов вокруг гаубицы, были разбросаны банки из-под пива. Администратор вспомнил, что за оказание социальной помощи ему не доплачивают, закрыл дверь и оставил записку утреннему сменщику.
До недавнего времени Коулмэн проживал на диване в квартире некоего случайного знакомого в Порт-Шарлотт. К несчастью, дружбу подкосили различия в мировоззрении. Знакомый, как ни странно, ходил на работу, и бессмысленные ночные запои очень скоро показались ему… бессмысленными. Коулмэна попросили. И даже дали травы на дорожку: хозяин рассудил, что это крайне выгодное капиталовложение.
Мотель «Роял Глейдс» находился на полпути к острову Рэмрод-Ки и предыдущему жилищу Коулмэна: ржавому трейлеру с прогнившим полом. Коулмэн двигался на юг по автодороге номер семьдесят пять и вскоре достиг окраины Эверглейдс.
Водители, которые согласны заплатить пару долларов на въезде, пересекают болото по Эверглейдсскому скоростному шоссе – безопасной четырехрядке, отгороженной от местной фауны. Те, кому эта сумма не по карману, вынуждены двигаться дальше на юг по так называемой Тамайамской тропе, удручающе двухрядной и без всяких заграждений. Канавы по обе стороны от нее очень глубокие. Увы, с пространственным зрением у многих путешественников проблемы. И со здравым смыслом тоже. Нет-нет, да кто-то пойдет на обгон, что вызывает массу зрелищных лобовых столкновений.
Ночью еще хуже.
Правда, в четыре утра, когда в Глейдс въехал Коулмэн, дорога оказалась почти пуста. Вокруг ни света, ни звука – лишь звезды да прохладный воздух, бьющий в окна. Пятнадцать миль кряду Коулмэн любовался черным болотом. Потом показалась крытая пальмовыми ветвями семинольская хижина, а рядом с ней – облупленный рекламный щит с фальшиво улыбающимся индейцем, катающим каких-то евроцентристов на моторной лодке. Еще полчаса болота. Наконец на горизонте в стороне Майами возник рыжеватый полумесяц. Фары высветили знак «Осторожно, дорогу переходят пантеры!». На юге, на гравийной дороге к заброшенному карьеру, что-то горело.
Коулмэн сидел за рулем золотистого «бьюика-ривьера» семьдесят первого года выпуска. Из автомобиля капало масло. Все лишние деньги Коулмэн потратил на меховой чехол для руля и плейбойский набалдашник на рычаг переключения передач. Так Коулмэн понимал экономию.