– Забрался под кровать и кричит, мол, змеи, – продолжал Бад. – Полицейские зовут службу контроля животных. Его вытаскивают, захватив палками с лассо за щиколотки. Он кусает одного копа, и ему дают девяносто суток в тюрьме Сток-Айленда. На семьдесят пятый день он сбегает во время прогулки в мангровую рощу, где с тех пор и обитает. Ордер на его арест сохранился, но полиция не хочет ему зла. Он безвредный – только мусорки переворачивает, хуже енотов. Баки еще немного погремели.
– Это Роджер? – уточнил Коулмэн. Бад кивнул.
– Наша скунсовая обезьяна.
– Мужики, классные же у вас истории! – восхитился Коулмэн, незаметно срывая со стенки доллар.
Серж шлепнул его по руке.
– Ай!
– Ты еще самых классных не слышал, – сказал Боб-бухгалтер. – Безымянный.
– Кто Безымянный? – не понял Коулмэн.
– Остров Ноу-Нейм-Ки, Безымянный. Туда можно попасть через мост, который ты видел по дороге сюда, – сказал Ребел. – Стра-ашное место. С тамошним народом лучше не связываться. У них нет ни канализации, ни электричества – ничего. Только куча знаков «Проезд запрещен, частная собственность». От дороги отходят грунтовки и ведут к домам, которых не видно.
– Бад, – вставил Серж, – а помнишь, как тебя похитили?
– Похитили? – переспросил Коулмэн. Бад кивнул.
– Вот послушай, поймешь, что такое Безымянный. Я тогда делал для одного журнала фотографии домов. Приехал по одной из этих грунтовок заснять дом на сваях. Подхожу, щелкаю, все как по маслу. Иду обратно, а навстречу выезжает женщина в «додже». Перегораживает дорогу своим пикапом и вылезает наружу с большим ружьем.
– Какая-то сумасшедшая старушенция? – спросил Коулмэн.
– Да нет, красотка, – ответил Бад. – Спрашивает, что я делаю на частной территории и неужели я не умею читать? Я говорю ей о снимках, даже бумаги показываю. Ей все по фигу, только ружьем машет. Приказывает мне повернуть и ехать по узкой песчаной дороге бог знает куда. Наконец мы добираемся до другого дома на сваях, его почти не видно за солончаками и манграми. Она заставляет меня выйти из машины и пройти на веранду. Сажает меня в шезлонг спиной к дому. Говорит, мол, не оборачивайся, а то буду стрелять. Поднимается по лестнице и заходит внутрь. Я уже весь трясусь, представляю себе всякие ужасы. Здесь даже не надо избавляться от трупа, природа все сделает сама. Я уже готов сорваться и бежать, как слышу – дверь открывается, по лестнице шаги. И скрежет. Она притащила еще один шезлонг и поставила рядом с моим. Я кошусь на нее и не верю глазам своим. Она абсолютно голая. И красивая. Любой супермодели до нее как до звезд. Кладет ружье на коктейльный столик с той стороны шезлонга. На столике кувшин лимонада и бутылка «Джека Дэниэлса» с ручкой. Женщина скручивает себе большущий, как у Боба Марли, косяк, растягивается на солнце и начинает читать журнал, словно все так и должно быть.
– Так она тебя убила? – спросил Коулмэн.
– Нет. Но я час боялся сдвинуться с места. Наконец она встает, берет ружье и уходит. Я жду еще несколько минут, на всякий случай, а потом рву когти. Обегаю дом – а она там. Идет обратно от почтового ящика, по-прежнему голая, спокойненько просматривает конверты, а ружье болтается на пальце. Женщина глаз не поднимает, но спрашивает: «И куда ты, твою мать, намылился?» И вот я снова в шезлонге. Проходит еще час, и вдруг в кустах раздается треск. Оттуда выпрыгивает какой-то татуированный громила в джинсах и с криком бросается на меня, размахивая бейсбольной битой. Гоняет меня по всему двору. Мы несколько раз описываем круги вокруг голой женщины, а она читает себе журнальчик, ля-ля-ля, а потом говорит, будто ей ужасно скучно: «Ты будешь и дальше дурака валять или трахаться?» Кладет журнал и уходит на болото. Мужик роняет биту – и за ней, на бегу расстегивая штаны. Вот так я и смылся. Почесал оттуда так, что пятки сверкали. – Бад глотнул пива. – Вот, друг мой, что такое Безымянный остров.
– Ух ты! – воскликнул Коулмэн. – Вот так история!
– Есть еще лучше, – сказал Ребел. – На этом острове живет наркобарон по имени…
– Ш-ш-ш! – шикнул Голый Боб.
– Да перестань! – попросил Соп Чоппи. – Только не говори мне, что ты боишься даже имя его произнести!
– Тише! – оборвал его Бад.
– Я в него не верю, – заявил Соп Чоппи.
– А зря, – отрезал Ребел.
Глава 13
Миниатюрная женщина впервые за все время сняла темные очки. Вытерла слезы, снова надела. Повернула голову в сторону Безымянного острова.
– Я точно знаю, это он!
– Тише! – сказал мужчина, сидящий напротив. Он придвинул стул ближе. – Конечно, он. Поэтому нужно отправить тебя в безопасное место. Под новым именем.
– Я не хочу всю жизнь оглядываться.
– Надо что-то придумать.
– Я все время беспокоюсь о Дженет.
– Я о том и говорю.
– Зря я позволила ей уехать со стоянки! Если бы я только успела…
Анна посмотрела на спидометр. Сто пять. Она выбрала второй съезд с шоссе и погнала машину по проселочной дороге без фонарей, хоть и с ограждением. Анна знала эти места; она свернула на немощеную дорогу без указателя. У «транс-ама» была так называемая гоночная подвеска – значит плохая. Особенно на скорости пятьдесят миль в час по грунтовке. Машину трясло на ухабах. Казалось, дорога никогда не кончится, наконец она перешла в луг. За казуаринами появилось темное алюминиевое строение. Машина Дженет уже стояла там. Значит, золовка ждет внутри. Хорошо. Анна остановилась нос к носу с ее машиной. А что это у Дженет с ветровым стеклом? Пулевые отверстия. Десятка три.
За домом загорелись фары. Высветили в тумане два луча.
Анна включила обратную передачу и, оглядываясь через плечо, как можно быстрее поехала назад, царапая днищем землю. «Транс-ам» попал в свет приближающихся фар. Анна не обернулась, изо всех сил пытаясь задом выехать на дорогу. Вторая машина, которая была в четверти мили, приближалась – белый «мерседес» с тонированными стеклами. Анна доехала до конца грунтовки, нажала на газ, проехала футов пятьдесят по асфальту, а потом выключила фары и нырнула на другую грунтовку. «Мерседес» был неподалеку. Заметят! Анна крутанула руль и врезалась в пальметто. Выскочила из машины и спряталась за деревом.
Свет фар в том месте, где грунтовка переходила в шоссе, стал ярче. Показался белый «мерседес». Затормозил. Анна чувствовала, что сюда смотрят. Она затаила дыхание. Прошла вечность. «Мерс» уехал.
Анна запрыгнула в «транс-ам», моля бога, чтобы он не заглох. Нажала на газ, вырулила машину из сломанного куста. Выехав на шоссе, Анна посмотрела направо: «мерседеса» нет. Потом повернула налево и выжала газ до отказа.
Анна откинулась на спинку стула.
– А потом я позвонила тебе из таксофона и приехала сюда.
– Боже…
– Спасибо, что ты со мной встретился!
– Я же говорил, что приду к тебе куда угодно.
– Разве ты не боишься?
– С какой стати?
– Ну, ты с ним так крупно поссорился. Всех наших уже убили.
– Твоих, – поправил мужчина. – Мы познакомились с вами на пристани. У нас другие порядки.
– Помню тот день! Вы мне ужасно не понравились. Он улыбнулся:
– Знаю.
– Так что случилось?
– Фернандес совсем с катушек съехал.
– Так вот как его зовут? Я слышала только кличку.
– Часть легенды. Есть еще много чего. Убийства – в основном правда. А самое худшее – его глаза. Он может так на тебя смотреть…
– Я никогда его не видела, – сказала Анна. – И вообще не знаю никого, кто бы встречался с ним лично.
– А почти никто и не встречался.
В другом конце бара Ребел Старк наклонился над стойкой и заговорщически прошептал:
– Никто его не видел, а кто видел – тот не дожил, чтобы нам рассказать. Никто не знает, как он выглядит. А живет он прямо за мостом…
– Ну вы даете! – воскликнул Соп Чоппи. – Бред какой-то.
– А я верю, – сказал Бад. – Я знаю парня, которого он убил. Кастрировал заточенной ложечкой для дыни, и тот истек кровью.
– Кто? – спросил Соп Чоппи.