Казалось, все это было сто лет назад.
«И зачем только мы сделали это?»
Ларри вылез в проем панели. Джина поджидала их в дверях вестибюля. Она сгорбилась, обхватила себя руками и от нетерпения приплясывала на месте.
— Пойдемте, пойдемте! — торопила она всех.
Ларри подождал, пока вылезет Пит.
Вместе они заколотили проем панелью.
Захлопнули дверь склепа.
Пит шел к выходу задом, будто боялся отвести глаза от панели.
В луче фонарике поблескивало распятое тело Христа.
Глава 5
Пит пулей вылетел из Полынной Степи, и на этот раз Барбара ни слова не сказала насчет скорости.
И никто не сказал ни слова.
Ларри, ссутулясь, трясся на пассажирском сидении, чувствуя себя опустошенным и разбитым. Хотя он старательно смотрел в лобовое стекло, он не видел ни залитой солнцем дороги, ни пустыни. Перед его глазами стоял труп. И кол у нее в груди. И распятие.
«Все уже позади, — твердил он себе. — Мы выбрались оттуда. В целости и сохранности».
Его тело налилось свинцовой тяжестью. Грудь теснило, в горле стоял комок, что-то вроде особой смеси страха, леденящего страха, и возбуждения. Он вспомнил, что уже испытывал подобное чувство несколько лет назад. Во время полета в Нью-Йорк их самолет попал в воздушную яму и падал в течение нескольких секунд. Некоторые пассажиры подлетели до потолка. Они с Джиной и Лейн сидели пристегнувшись и потому не пострадали. Но это ощущение держалось еще долго.
«Наверное, это шок, — думал Ларри. — Шок в сочетании с огромным облегчением».
Он понимал, что если не будет держать себя в руках, то начнет плакать или смеяться.
Наверное, из — за таких вот ощущений и возникло выражение «обалдеть от страха».
— Ну, как мы себя чувствуем? — спросил Пит, прерывая затянувшееся молчание.
— Я бы выпила, — сказала Барбара.
— В холодильнике еще осталось пиво.
— Я бы выпила не пива, а чего — нибудь покрепче.
— Да, и я бы пропустил стаканчик. Или три — четыре. Не пройдет и часа, как будем дома. — Он посмотрел на Ларри. — Ты веришь, что все это нам не пригрезилось? Это так похоже на одну из твоих книг.
— Он никогда не писал о вампирах, — сказала Барбара. — Ты бы знал это, если бы прочел что — нибудь.
— Спорим, теперь напишет, правда?
— Я думаю, что охотнее позабыл бы об этом.
— И я-тоже, — согласилась с ним Джина. — Боже.
— У этой крошки в груди торчал осиновый кол.
— Мы все заметили это, — напомнила Барбара.
— А что вы думаете насчет распятия? Держу пари, его повесили там, чтобы не дать ей выйти. — Он кивнул, прищурившись на дорогу. — Понимаете? В случае, если кол упадет или еще что — нибудь подобное случится. Чтобы не дать ей пройти сквозь стену.
— А почему этот чертов кол должен упасть? — спросила Барбара, слегка обеспокоенная такими рассуждениями.
— Ну, может быть, там заведется крыса. Крыса запросто может его вытащить. Или что-то вроде того.
— Пощади меня.
— Вампиров не существует, — возразила Джина. — Скажи им, Ларри.
— Я не уверен, — признался тот.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, о них существует множество легенд. Корнями они уходят в далекое прошлое. Еще в Средневековье многих несчастных хоронили на перекрестках дорог с отрубленной головой и с залитым свинцом ртом.
— Кажется, нашей повезло, а? — усмехнулся Пит. — Все, что ей досталось, — так это банальный кол в сердце.
— Да никакой она не вампир, — настаивала Джина.
— Но кто-то же ее прикончил, — сказала Барбара.
— Правильно, — согласилась Джина. — Пришло ли кому — нибудь в голову, что мы нашли убитую?
Пит, как в школе, поднял руку:
— Мне пришло, — сказал он. — Ну, прямо стукнуло в голову. — Он дернул плечом. — И это в прямом смысле.
— Я имею в виду, не следует ли нам сообщить в полицию?
— Прямо в цель, — согласилась Барбара.
— Ну, прямо, как у нашей крошки под лестницей, — рассмеялся Пит. — Ей тоже попали колом в цель.
— Передохни, а? Это серьезное дело. Не можем же мы просто найти тело и сделать вид, что ничего не случилось.
— Хорошо. Мы расскажем полицейским, что вломились в запертый отель.
— Это ты вломился в запертый отель.
— Ты что, мечтаешь о карьере жены заключенного?
— Мы можем сообщить об этом анонимно, — предположила Джина. — Просто сообщить им, где искать тело, чтобы они пошли и взяли его. В самом деле. Кем бы она ни была, ее надо достойно похоронить.
— Ну мне бы не хотелось этого, — сказал Пит.
— Что ты имеешь ввиду?
— Они не станут хоронить ее с колом в груди. Какой — нибудь сердобольный дурак вытащит его. Что за этим последует, — вы знаете. Он превратится в коктейль для вампира.
— Это же нелепо, — пробормотала Джина.
— Так ли? — Пит расхохотался страшным голосом, потом оглянулся через плечо и улыбнулся Джине.
— Лучше смотри, куда едешь, — одернула его Барбара.
— Не думаю, что стоит сообщать в полицию, — проговорил Ларри. — Даже если мы сделаем это анонимно, все же есть шанс, что мы влипнем в историю.
— Каким же образом? — поинтересовалась Джина.
— Уверены ли вы, что нас никто не видел? Кто-нибудь мог проезжать через город и заметить машину, пока мы разглядывали патефон — автомат.
— Или вампира, — вставил Пит.
— И мог запомнить наш номер.
— О да, приятная мысль, — заметила Барбара.
— Нельзя знать наверняка. Это все, что я хотел сказать.
— Даже если нас никто не видел, — продолжал Ларри, — мы непременно должны были оставить множество следов. Отпечатки пальцев, следы на полу, следы от шин, там, где машина проехала по грязи. Полиция обыщет всю местность, как арену преступления. Неизвестно, что они могут найти. И следующее, что за этим последует, — они постучатся к нам в дверь.
— Не мы же ее убили.
— У тебя есть алиби, — спросил Пит, — на ночь третьего сентября 1901 года?
— Прекрасное. Меня тогда еще на свете не было. Даже моих родителей еще не было.
— Ты думаешь, она умерла так давно? — поинтересовалась Барбара.
— На мой взгляд, — давненько.
— Я понятия не имею, когда ее могли убить, — сказал Ларри. — Но ручаюсь, что она лежит под лестницей не более двадцати лет. Я полагаю, ее положили туда уже после того, как прикрыли отель.
— Почему это? — спросил Пит.
— Постояльцы учуяли бы запах.
— Вонищу, — пояснила Барбара.
— Да, верно. Отсюда следует, что если бы ее туда положили сразу после убийства, то люди обратили бы внимание на запах. Сейчас она не пахнет, но…
— Мне уже дурно от тебя, Ларри.
— Почему ты решил, двадцать лет? — спросила Барбара.
— Патефон.
— Ага. Старые добрые песни.
— Мне кажется, что эти песни были написаны не позднее середины шестидесятых. Наверное, в это время Холман и прикрыл свою лавочку. Думаю, что отель закрылся одновременно.
— Звучит разумно, — сказала Барбара. — Ты думаешь, что тело положили под лестницу чуть позже, скажем, после 1965 года?
— Это просто предположение. Конечно, она, может быть, уже была мертва лет с пятьдесят, прежде чем ее сюда водрузили. Если дело обстоит именно так, то неважно, как давно она там лежит.
— Да, — согласился Пит, — ты исключаешь фактор вони тем, что держишь ее в каком — нибудь месте, где она высыхает, и тогда ее можно положить под лестницу, — лучше не придумаешь.
— Не понимаю, какое это имеет значение, — сказала Джина. — Суть в том, что она убита. Какая разница, сколько она пролежала под лестницей?
Пит опять поднял руку.
— Я считаю, что разница тут есть.
— И полиция посчитает так же, — добавил Ларри. — Я думаю, что в зависимости от этого они по — разному посмотрят на ситуацию. Если она мертва уже полвека, — и они смогут это вычислить, — то ее будут рассматривать, как музейный экспонат. Если же ее убили двадцать лет назад, они могут открыть уголовное дело.