Бесшумно он прошел мимо спальни. Шагая дальше по коридору, он вдруг услышал тихие приглушенные голоса. У него замерло сердце. Но затем до него донеслась музыка и он догадался, что это включено радио или телевизор.
Он остановился, чтобы перевести дух. Затем продолжил свой путь.
В гостиной он увидел телевизор. Передавали какие-то новости. Звук был включен очень тихо.
На диване он обнаружил Бонни.
Она выглядела совершенно такой же, какой Урия помнил ее. Порождение сатаны под маской красивой молодой женщины. Она лежала на спине, накрытая одеялом до подбородка. По подушке разметались золотистые волосы.
Урия смотрел на нее. Она выглядела такой спокойной, такой невинной, такой очаровательной.
Он опустил свою суму на пол, затем встал между журнальным столиком и диваном. Из — под правой руки он вытащил кол. Держа его наготове, он наклонился и тихонько потянул одеяло к ее ногам. Бонни не шелохнулась. Урия, хотя весь дрожал, и даже старался не дышать при виде ее, не набросился на нее сразу же. Он отходил в сторону, осторожно стягивая с нее одеяло. Наконец, он раскрыл ее всю, бросив одеяло в конце дивана.
Каких красавиц выбирает для себя сатана.
Нога, что была ближе к Урии, была вытянута. Другая была слегка согнута, упираясь пяткой в диванную подушку, коленкой прислонившись к спинке дивана. Стройные обнаженные ноги, слегка тронутые загаром, но все в синяках выше колен.
Пока она спала, ее красная ночная рубашка сбилась к бедрам. Урия смотрел между ее ног. Он облизнул пересохшие губы. Его сердце колотилось так сильно, что он боялся, как бы его стук не разбудил ее. Он чувствовал, как в нем поднимается желание.
«Она — вампир, — напомнил он себе. — Это — гнусная дочь сатаны, демон, жаждущий крови.
Кончай с ней!» — сказал он себе.
Он отошел немного в сторону, но не удержался и оглянулся. Отсюда были видны только золотые завитки.
Он вытер губы тыльной стороной ладони. Затем вынул кол из — под мышки.
Посмотрел на ее грудь.
«Я ведь должен посмотреть, — сказал он себе. — Я должен видеть, куда я буду вбивать кол».
Урия не сводил глаз с ее грудей, гладких холмиков под ночной рубашкой, с сосками, выступающими из — под тонкой ткани.
Ткань была очень тонкой, Урия знал, что кол наверняка пробьет ее так же легко, как если бы ее не было совсем. Но все же лучше убрать ее, чтобы она не мешала.
Но тогда она непременно проснется.
Все же Урия должен был сделать это.
Он положил молоток и кол на пол у ног. Вынул нож. Медленно, начиная от шеи, он разрезал рубашку донизу. Бонни пару раз шевельнулась, но не проснулась.
Наконец, он сунул нож в ножны. Осторожно развернул в стороны разрезанные края.
Она была вся в синяках. Кто-то сильно избил ее. Урия очень удивился, увидев это. Он считал, что с такими вампирами можно справиться только при помощи кола.
Груди ее, казалось, были запачканы чем-то темным. И кожа вокруг них была в темных пятнах. Там, где кончается грудная клетка, он увидел синяк, величиной с кулак.
Синяк на животе по форме напоминал крест. Несомненно, это был крест. Он был точно таким же, как и отпечаток на груди самого Урии после того, как он чудом спасся от пули. От лучей креста остались синяки, а его края врезались в ее кожу. Поцарапанные места выглядели свежими и болезненными.
Рана от креста на животе вампира. Урия удивился, что бы это могло значить.
Кто-то еще приходил за ней? Некто, вооруженный распятием?
Те тела, что полиция увезла прошлой ночью…
«Неужели нас больше? Может, Господь послал еще пару воителей, опасаясь, что я не справлюсь?
Что ж, это они не справились».
Урия поднял свой молоток и кол.
Там, куда он вбил кол в прошлый раз, синяков не было. Там ее кожа казалась совершенно нетронутой, шелковистой в полумраке.
Он позволил себе еще раз полюбоваться ее гладким, стройным телом. Затем поднял кол. Он занес его острие над ее левым соском, мечтая прижаться к нему губами, мечтая поцеловать его и присосаться к нему, но если он сделает это, она наверняка проснется и убьет его. К тому же его рот сейчас вообще не был приспособлен присасываться к чему — либо.
Он занес кол над тем самым местом, куда когда-то вбил предыдущий. Острие его дрожало в полудюйме от ее кожи.
Тогда Урия поднял свой молоток.
Глава 50
В это утро будильник не звенел. Проснувшись, Ларри увидел, что Джина все еще спит радом с ним. Он сел и посмотрел мимо нее на часы. Пятнадцать минут девятого.
«Лейн может опоздать в школу», — подумал он.
Потом он понял, что сегодня, вероятно, она туда не пойдет. После всего, что случилось.
Всего, что случилось… Ее изнасиловал Крамер. «Господи Иисусе. О, боже. Мою девочку.
Я убил этого проклятого выродка.
Хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо».
Ларри заплакал и быстро поднялся с постели, чтобы своими всхлипываниями не разбудить Джину. Достал из шкафа свой халат. Вытер им слезы, но те полились еще больше. Он надел халат и пошел в комнату Лейн.
Ее кровать была пуста.
Его охватила паника.
С ней все в порядке. Крамер мертв.
А вдруг она сделала какую — нибудь глупость?
Он бросился через дом, стараясь сдержать рыдания, пытаясь убедить себя, что Лейн — сильная, смелая девушка, то, что с ней случилось, действительно, ужасно, но она сможет это пережить.
Он нашел ее в гостиной.
На диване.
Она спала, укрытая одеялом до подбородка.
— Слава Богу, — прошептал он.
Склонившись над диваном, он осторожно погладил Лейн по щеке. Она была очень теплой, как обычно, когда она спала.
Ларри пошел в кухню, сварить кофе.
У него перехватило дыхание, как от удара. Он упал на колени.
Он подумал, это даже хорошо, что я не могу вздохнуть. «Пока я не могу вздохнуть, я не могу закричать. Не хочу разбудить Лейн. Не хочу, чтобы она видела это».
В кухне на полу, животом вниз, лежал Урия Радли, радом валялась его тряпичная сумка. На нем была куртка и юбка из шкуры койота, но юбка была приподнята ручкой молотка, торчавшей между ягодицами.
Голова его была вывернута назад.
Большая часть шеи съедена.
Изо рта торчал деревянный кол, и по колу было в каждом глазу. Повязка, закрывавшая его выбитый глаз, не была убрана. Должно быть, ее просто проткнули колом. Оторванная сторона его черной ленты пересекала лоб Урии, а другая сторона торчала из угла глазной впадины, словно окровавленный червяк, пытающийся выползти между колом и костью.
Ларри, пошатываясь, вошел в гостиную. Лейн все еще спала.
Неужели она..?
Нет, это было невозможно.
Кто-то свернул ему голову.
Подходя к ней, Ларри ударился большим пальцем ноги о ножку журнального столика. Он застонал от внезапной боли, и Лейн открыла глаза.
— Что с тобой? — спросила она чуть хрипловатым от сна голосом.
— Ударился о стол, — сказал он.
— У тебя ужасный вид.
— Лейн, кто-то… Дай мне твое одеяло.
— Что происходит?
— Я и сам точно не знаю.
Лейн села, одеяло соскользнуло к ее ногам. Она потянулась за ним и ахнула. Ларри успел заметить ее обнаженную грудь и живот. Она дернула одеяло вверх снова. Лейн смотрела на него широко открытыми глазами, приоткрыв рот.
— Пааапааа?
— О, мой Бог, — прошептал он.
— Что происходит?
— Ночью в дом проник Урия, дорогая.
— Урия?
— Все в порядке. Он мертв. Он сейчас в кухне.
— Тот самый человек, что убил Бонни?
— Кто-то убил его. Кто-то… он просто в жутком виде. Ступай к нам в комнату, милая. Оставайтесь с матерью там, пока я не скажу, что все в порядке.
Завернувшись в одеяло, Лейн поднялась с дивана. Она посмотрела на Ларри. Вид у нее был измученный, напуганный.
— Кто убил его, папа?
— Не знаю. Я ничего не понимаю. Но не думаю, что мы находимся в опасности.
Она смотрела на него, закусив губу. Затем повернулась и пошла в спальню.
Ларри возвратился на кухню. Он наклонился над телом Урии, стараясь не смотреть на него, и вынул из его сумки кол. Молоток Урии он оставил там, где он был.
Утро было спокойным и солнечным. Ларри взломал печать полиции, открыл гараж и шагнул в прохладную тень. Бетонный пол холодил его босые ноги. Бросив взгляд на лестницу, ведущую на чердак, он почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он быстро прошел вперед. На верстаке он нашел свой молоток.