— Доброе утро, дорогой родственник, — сказал Стефан, — прошу тебя, садись. Этот благородный посетитель — знаменитый Вальтер де Монреаль.
— А, синьор! — сказал Монреаль, улыбаясь и кланяясь Адриану. — Как поживает синьора?
— Вы ошибаетесь, кавалер, — проговорил Стефан, — мой молодой родственник еще не женат. Клянусь честью, это удовольствие тем ценнее, чем оно дольше откладывается, как заметил папа Бонифаций, лежа больной в постели, своему духовнику, который толковал ему о лоне Авраамовом.
— Синьор меня извинит, — возразил Монреаль.
— Только не извиню, — отвечал Адриан, — пренебрежения синьора Вальтера, не хотевшего удостовериться в этом факте лично. Я обязан ему, благородный родственник, большей благодарностью, нежели вы подозреваете; и он обещал посетить меня, чтобы принять ее.
— Уверяю вас, синьор, — отвечал Монреаль, — я не забыл приглашения; но до сих пор я имел так много важных занятий в Риме, что должен был отложить, несмотря на мое нетерпение.
— Так вы уже знакомы друг с другом? — спросил Стефан. — Каким образом?
— Здесь замешана девушка, — отвечал Монреаль, — извините, синьор, если я промолчу.
— Ах, Адриан, Адриан, когда ты остепенишься, — сказал Стефан, важно поглаживая свою седую бороду. — Но оставим этот пустой разговор, обратимся к нашему предмету. Ты должен знать, Адриан, что моему достойному гостю я обязан теми храбрыми молодцами, которые сохраняют в Риме такое спокойствие, хотя производят такой шум в моем бедном жилище. Он пришел предложить еще большую помощь, если нужно, и посоветоваться со мной о делах северной Италии. Продолжай, прошу тебя, кавалер, у меня нет секретов от моего родственника.
— Ты, без сомнения, видишь, — сказал Монреаль, устремив проницательный взгляд на Адриана, — что Италия в эту минуту представляет нам любопытное зрелище. В ней происходит борьба между двумя противными силами, которые должны погубить одна другую. Одна сила есть сила строптивого и мятежного народа, которую этот народ называет свободой; другая сила есть сила вождей и князей, которую они более справедливо называют порядком. Города Италии разделены между этими двумя партиями. Во Флоренции, Генуе и Пизе, например, учреждено свободное государство — республика. Более беспокойного и несчастного состояния правительства невозможно себе вообразить.
— Это совершенная правда, — заметил Стефан, — они выгнали моего двоюродного брата из Генуи.
— Короче говоря, постоянная борьба, — продолжал Монреаль, — борьба между знатными фамилиями, попеременные преследования, конфискации и изгнания: сегодня гвельфы выгоняют гибеллинов, завтра — гибеллины гвельфов. Может быть, это — свобода, но свобода сильных против слабых. В других городах, как например, в Милане, Вероне, Болонье, народ находится под управлением одного человека. Он называет себя князем, а его враги зовут его тираном. Будучи сильнее каждого из граждан, он правит твердо, имея преимущества перед гражданами: постоянную потребность в уме и энергии. Он правит благоразумно. Эти два рода правления спорят друг с другом; если народ одного бунтует против своего властителя, то народ другого, то есть республики, посылает оружие и деньги ему в помощь.