– Как вам известно, я никогда не разделял ваше-го мнения на сей счет, – тряхнул головой Лин-кольн. – Даже рассмотрев подобную возможность, я нахожу, что вступление в войну с мелкой централь-ноамериканской страной весьма и весьма отличается от войны, навязанной могущественной державой, за спиной которой стоит империя, подмявшая под себя весь мир. Мы должны найти более основательные до-воды, чем этот, если хотим остановить разгорающее-ся пламя ненависти.
Гневный ропот министров вознесся до крика, зато Линкольн погрузился в молчание, выслушивая все сказанное, пока не постиг аргументы обеих сторон в мельчайших подробностях, и лишь потом заговорил:
– Джентльмены, с сожалением извещаю, что мы застряли в мертвой точке. Если сейчас поставить вопрос на голосование, то, по моим наблюдениям, голо-са разделятся примерно поровну. Однако мы долж-ны быть в своем решении едины. Посему я предлагаю компромисс. Мы пошлем письмо британцам о том, что не поддаемся на угрозы. Мы заявим, что донима-ем их позицию и уважаем ее. Быть может, мы освобо-дим этих людей, позволив им продолжить путешест-вие, но лишь в том случае, если угрозы и приказания будут изъяты. Мы предложим, чтобы лорд Паль-мерстон встретился с Чарльзом Адамсом, нашим многоуважаемым посланником в Лондоне, дабы по-стараться совместно прийти к соглашению на словах. Поступив подобным образом, мы не уроним лица и продемонстрируем свое миролюбие. Что вы скажете на это предложение?
Снова поднялся шум, и Камерон поспешил вы-сказаться, пока его не заглушили:
– Лично я – «за». Копия нашего послания как можно скорее должна быть отправлена Адамсу вмес-те с различными наметками и предложениями, кото-рые мы тут выработаем. Война будет предотвращена, а честь спасена. Давайте единогласно примем это пред-ложение, а затем вернемся к нашим близким, чтобы провести с ними священнейший из семейных празд-ников
Один за другим сомневающиеся поддались на убеждения, придя к взаимоприемлемому соглашению.
– На сегодня работа закончена, – Линкольн улыбнулся впервые за день. – Хей и Николай напи-шут все документы и завтра утром представят нам для одобрения. Не сомневаюсь, что этот компромисс удовлетворит все заинтересованные стороны.
Лорд Лайонс, британский посланник в американ-ской столице, испепелял послание взглядом, не чув-ствуя ни малейшего удовлетворения. Он стоял у окна, в гневе взирая на промороженный, отвратительный пейзаж, укрытый снегом, все сыплющимся и сыплю-щимся с небес. Разве это ответ?! Ни рыба ни мясо.
Ультиматум не принят и не отвергнут. Вместо этого предлагается третий, весьма сомнительный путь. Од-нако изъять свой паспорт, как приказано, Лайонс не может, поскольку требования не отвергнуты с ходу. Вопрос все еще далек от окончательного разрешения Придется передать этот ответ лорду Пальмерстону;
Лайонс заранее догадывался, в какой гнев тот впа-дет. Лайонс звонком вызвал слугу.
– Соберите мои вещи для морского путешествия.
– Если помните, сэр, вы уже просили меня сде-лать это несколько дней назад.
– Разве? Клянусь Юпитером, пожалуй, вы пра-вы. А не просил ли я вас заодно проследить за рей-сами кораблей?
– Совершенно верно, сэр. Имеется бельгийский барк «Мария Челеста», сейчас принимающий груз в Балтиморском порту. Отбывает в Брюгге через два дня.
– Отлично. Утром же выезжаю в Балтимор. Ор-ганизуйте поездку.
Надо вернуться в Лондон незамедлительно, дру-гого выбора нет. Зато утешает тот факт, что можно вырваться из этой захолустной столицы и хотя бы не-долго пожить в безмятежном городе, в сердце самой могучей империи на земле. В городе, чей крутой нрав придется испытать на себе этим дикарям, если они будут упорствовать в своей непокорности.
Лорд Лайонс был прав по крайней мере по поводу погоды в Британии. В этот самый декабрьский день над Лондоном безмятежно сияло солнышко, пусть тускло и водянисто, но все-таки сияло. Чарльз Фрэнсис Адаме, посол Соединенных Штатов при дворе святого Якова, радовался возможности выйти из до-ма, прочь от бесконечной бумажной работы и дым-ных каминов Должно быть, прислуга обитателей Мэйфер встала ни свет ни заря, чтобы подмести и вы мыть тротуары, так что шагать было одно удовольст-вие. Свернув с Брук-стрит на Гросвенор-сквайр, Адамс взошел по знакомой лестнице на крыльцо до-ма номер два и легонько постучал в дверь рукояткой тросточки. Открывший ему слуга ввел Адамса в ве-ликолепно обставленную гостиную, где его уже до-жидался друг.
–Чарльз, как любезно было с твоей стороны принять приглашение!
– Приглашение отобедать с тобой, Эмори, для меня было как луч света с пасмурных небес.
Они были близкими друзьями, Являя собой ма-ленькую частичку американской общины в Лондоне. Эмори Кэбот – бостонский купец, сделавший свое состояние на торговле с Англией. В этот город он приехал еще юношей, чтобы представлять семейное дело, и это временное положение стало постоянным, когда он женился здесь на девушке из семейства вид-ных бирмингемских фабрикантов. Ныне, увы, жена его скончалась, дети разлетелись из родимого гнезда. Но Лондон стал для Кэбота родиной, а Бостон пре-вратился в дальний уголок мира. Теперь, когда ему перевалило за восемьдесят, Эмори приглядывал за делом лишь вполглаза, предоставляя тяжелую рабо-ту другим. А сам изрядную часть внимания уделял висту и прочим цивильным развлечениям.
Пока друзья праздно болтали, слуги принесли трубки и подогретый эль. И лишь когда дверь за ними закрылась, лицо Кэбота омрачилось тревогой. –Нет ли новостей о кризисе?
– Никаких. Мне ведомо., что на родине газеты и общественное мнение по-прежнему весьма непре-клонны на сей счет. Предатели находятся в наших руках и должны в них оставаться. Освобождение их просто немыслимо. Вашингтон пока ни словом не отозвался на меморандум касательно «Трента». Мои руки связаны, я ничего не могу предпринять по соб-ственной воле, а инструкции мне не предоставили. И все-таки этот кризис следует предотвратить.
– Целиком и полностью согласен, – вздохнул Кэбот. – Но удастся ли? Наши соплеменники пыла-ют негодованием, но, как вам прекрасно известно, в Лондоне дела обстоят ничуть не лучше. Люди, с ко-торыми я дружил много лет, отказывают мне в приеме, а при встрече напускают на себя непроницаемый вид. Знаете, что я вам скажу? Ситуация такова, буд-то война 1812 года разыгрывается сызнова. Я и тогда был здесь, но держался тише воды ниже травы и переждал. Но даже тогда большинство моих друзей и коллег не повернулись ко мне спинами, как сейчас. Они полагали, что война навязана им силой, и всту-пили в нее крайне неохотно. Да чего там, некоторые, самые либеральные из них, даже сочувствовали на-шей борьбе и считали войну исключительно безрас-судной, вызванной не обстоятельствами, а высокоме-рием и глупостью, каковых всегда хватает в избытке. Но сейчас все обстоит абсолютно иначе. Сейчас гнев и ненависть достигли высочайшего накала. А газе-ты?! Вы читали, что пишет «Таймс»?
– Разумеется, читал. Эти так называемые «Го-родские вести». Там напрямую сказано, что Лин-кольн и Сьюард пытаются замаскировать свою во-пиющую внутреннюю распрю, затеяв войну с иноземной державой. Вздор несусветный!
– Совершенно верно. А «Дейли ньюс» и того по-чище. Там пишут, что все англичане считают, будто Сьюард каким-то неведомым способом самолично ор-ганизовал весь этот инцидент с «Трентом».
Трубка Адамса погасла, и он встал, чтобы под-жечь лучинку от камина. Раскурив трубку снова, он выдохнул облако ароматного дыма от виргинского табака и продолжал:
– Политики беспокоят меня куда больше, чем га-зеты. Косная элита вигов – вроде нашего общего знакомого графа Кларендона – люто ненавидит де-мократию. Им кажется, будто демократия угрожает Их классовой системе и их могуществу. Для них Со-единенные Штаты воплощают собой оплот дьявола, заразу, которую надо искоренить, пока она не пора-зила здешние низы общества. Войну против нашей страны они встретят с восторгом.