Линкольн кивнул. Бригадный генерал Джеймс У. Рипли, возглавляющий департамент материального снабжения, отвечал не только за производство ору-дий, но и за разработку новых конструкций. По на-стоянию президента он неохотно согласился поки-нуть свою бумажную работу и принять участие в посещении производства.
Под предводительством Пэррота инспекционная комиссия обошла завод. Работа не останавливалась ни на минуту; литейщики, имеющие дело с расплав-ленным железом, не могли терять время даже на то, чтобы взглянуть на своих сановных гостей. Два де-сятка зданий были заполнены орудиями всех кали-бров, находившимися на различных стадиях произ-водства – от черновой отливки до окончательной сборки. На каждом из них стояло клеймо с инициа-лами «МУП» и «РПП» – «Мастерские Вест-Пойнт» и «Роберт Паркер Пэррот». Линкольн шлепнул ла-донью по казенной части тридцатифунтовой пушки.
– Мои инженеры докладывают, что своими успе-хами ваши пушки обязаны бандажам казенной части. Это правда?
– В каком-то смысле да, но это чисто техничес-кий аспект, господин президент.
– Не стесняйтесь посвятить меня в детали, мис-тер Пэррот. Вам следует помнить, что, перед тем как податься в политику, я был землемером и весьма си-лен в математике. Как я понимаю, источником ны-нешних проблем служит нарезка орудийного ствола.
– Вы совершенно правы, сэр. Гладкоствольные пушки ушли в прошлое. Винтовая нарезка закручи-вает снаряд во время его движения в стволе, обеспе-чивая большую точность и дальность стрельбы. Но она же порождает проблемы. Благодаря нарезке сна-ряд сдерживает напор пороховых газов куда эффек-тивнее, что и обеспечивает увеличение дальности по-лета. Увы, это же более высокое давление приводит к разрыву орудия. Потому-то и делаются бандажи на казенной части, чтобы погасить возросшее давление. Использование для этого колец отнюдь не в новинку. Однако мое изобретение заключается в создании более прочного кольца, как я вам сейчас продемон-стрирую. Будьте любезны, сэр, вот сюда.
Только что выкованный, нарезанный ствол двад-цатифунтовой пушки покоился на металлических валах, с выставленной в сторону казенной частью. По сигналу Пэррота двое дюжих кузнецов взялись за клещи, вытащили из ревущего горна раскаленный добела железный бандаж и с привычной сноровкой насадили его на казенник ожидающего орудия. Бан-даж оказался лишь самую малость больше пушки, так что они кряхтели от напряжения, натягивая его и молотами вгоняя на место.
– Готово, начинайте вертеть!
Едва заново опоясанная бандажом пушка начала вращаться, как в ствол сунули трубу и начали зака-чивать в нее воду, чтобы охладить ствол изнутри.
– При нагревании металл расширяется, – пояс-нил Пэррот, – и сейчас диаметр бандажа больше, чем перед нагреванием. Как видите, вода охлаждает казенник, а за ним и бандаж. Как только бандаж ос-тынет, он равномерно сократится, плотно охватив ствол по всей окружности. Прежние способы обвязки пушек бандажами не обеспечивали подобной крепос-ти и надежности. Ствол обжимался неравномерно, всего в нескольких местах. Стволы, изготовленные подобным способом, могли выдержать гораздо мень-ший заряд, иначе их разрывало.
– Впечатляет. И сколько же этих новых пушек вы производите в настоящее время?
– На сегодня мы делаем десять тяжелых орудий еженедельно. А также две тысячи снарядов для них.
– В своем письме вы писали, что можете увели-чить производительность?
– Могу. И увеличу. С новыми горнами и токар-ными станками я за три месяца смогу так расширить-ся, что буду еженедельно выпускать не менее два-дцати пяти пушек и семи тысяч снарядов. – Он мгновение помялся, словно что-то его тревожило. – Все детально разработано и ждет вашей инспекции. Однако нельзя ли… переговорить с вами с глазу на глаз?
– Мистер Стэнтон и мои секретари пользуются моим всемерным доверием
Пэррот уже взмок, – но отнюдь не из-за жары в цеху.
– Ничуть не сомневаюсь. Но это вопрос величай-шей секретности, люди… – Голос его совсем стих и пресекся, изобретатель уставился в пол, пытаясь со-браться с духом.
Задумчиво погладив бороду, Линкольн повернул-ся к Стэнтону и секретарям:
– С вашего позволения, джентльмены, мы уда-лимся на пару минут.
Испытавший громадное облегчение Пэррот про-вел президента в свой кабинет, плотно закрыв за со-бой дверь. Пройдя в другой конец комнаты, Лин-кольн остановился перед оправленной в рамку картиной на стене.
– Мистер Пэррот, минуточку, если позволите. Что это за распроклятая машина?
– Это копия с рисунка, сопровождавшего одну заявку на патент. Я взял за правило просматривать все патентные заявки, имеющие касательство к моей работе. Эту я обнаружил во время своего визита в
Лондон несколько лет назад. В 1855 году два джен-тльмена, Коуэн и Свитлонг, если память мне не изме-няет, попытались запатентовать этот бронированный боевой экипаж.
– Он так ощетинился пушками и шипами, что выглядит довольно внушительно.
– Но крайне непрактичен, господин президент. При таком количестве пушек, да учитывая вес брони, для приведения его в движение понадобится паровой двигатель больше самого экипажа. Я пытался пере-смотреть конструкцию, с единственной пушкой и бо-лее легкой броней, но все равно он слишком непрак-тичен.
– Благодарение Господу за это. Война и сейчас чересчур адская штука без дьявольских конструк-ций, подобных этой, которые усугубят ее еще более. Хотя если бы на поле боя появилось нечто эдакое, это могло бы привести к прекращению всех войн. Но вы сказали, что построить такой экипаж невозможно?
– В настоящее время – да. Но паровые двигате-ли становятся все миниатюрнее и в то же самое время мощнее, а еще я читал об успешных испытаниях ке-росиновых двигателей. Так что я бы не стал исклю-чать возможность, что когда-нибудь бронеэкипаж на-подобие этого будет построен.
– Да не настанет сей черный и пагубный день ни-когда. Но ведь вы пригласили меня не для того, чтобы обсуждать это диковинное сооружение?
На лице Пэррота снова появилось тревожное вы-ражение. Как только оба уселись, он заговорил:
– Позвольте поинтересоваться, мистер Лин-кольн, знакомы ли вы с офицером флота Российской империи по фамилии Шварц?
– Странный вопрос. Почти столь же странный, вынужден заметить, как и не очень русская фамилия капитана.
Пэррот мучительно старался подобрать слова.
Сняв свои очки в металлической оправе, он протер их и снова надел.
– Я человек чести, господин президент, и, хотя радуюсь своим успехам, я вовсе не желаю приписы-вать себе чужие заслуги.
– Не объяснитесь ли?
– Разумеется. В прошлом году этот господин по-сетил мой завод и спросил, не сделаю ли я пушку для русского правительства. Согласившись, я осведомил-ся, каковы его требования. Он высказался крайне конкретно. Хотел, чтобы я воспроизвел британскую нарезную пушку системы Армстронга. Я счел эту просьбу весьма необычной, о чем и поведал ему. Ска-зал также, что не имею доступа к секретным планам бриттов. Ничуть этим не смутившись, он лишь кив-нул в знак согласия – и передал мне полный ком-плект чертежей пушки Армстронга.
– И вы сконструировали эту пушку?
– Да. Это уникальное стофунтовое орудие с за-рядкой через казенник, что делает его исключитель-но эффективным в морском бою.
– Почему бы это?
– Если вы рассмотрите разницу между сухопут-ными и морскими пушками, то поймете. На суше после выстрела канониры просто выходят вперед, чистят ствол и перезаряжают орудие. Но на корабле пушка стреляет через орудийный порт – отверстие в обшивке. Так что после каждого выстрела ее прихо-дится откатывать – а это тонны металла, учтите – чтобы почистить и перезарядить, затем, с громадным усилием, на талях снова выкатывать вперед, на бое-вую позицию.
– Начинаю понимать.
– В точности. Если же пушка заряжается с ка-зенной части, на корабле ее не надо катать взад-впе-ред ради каждого выстрела. В теории все это хоро-шо, но казенник данного типа пушек закрывается плохо, дает утечку пороховых газов, да и ненадежен. Взглянув на эти чертежи, вы поймете, почему.