Очень странно, подумала я. Во всяком случае, что-то еще не слышала о таком, чтобы человек мог помнить только последние годы своей жизни. Хотя, человеческий мозг — вещь сложная все еще до конца не изученная, как не раз говорила моя мама. Может, у него травма какая-нибудь была, в детстве или даже позже — кто знает, давно этот несчастный живет тут, в замке. Спросить бы, хоть и у того же "братца", так я же немая. Ох, мельник, ох, гад!
Мама. Она не специалист по мозгу, вовсе нет. Но она врач, терапевт, в больнице скорой помощи работает. Наверное, как раз недавно вернулась с суточного дежурства и обнаружила, что я пропала. Нет, наверное, решила, что я уехала куда-нибудь на всю субботу с Димкой — были такие планы. Так что она пока не волнуется. Если, конечно, Димка еще не позвонил ей, разыскивая меня. Где-то в парке осталась валяться моя сумка…
Возница щелкнул кнутом, и телега с клеткой проехала дальше, я провожала взглядом, пока она не скрылась за углом какого-то низкого строения. Беспамятный сидел неподвижно, опустив голову.
— Эй, ты, как тебя — Камита? Пойдем! — позвала меня появившаяся в дверях экономка.
А я уже забыла, Камита я или нет, только раз это имя и слышала. Какая разница, пусть Камита! Раз нельзя быть Линой.
Эвер сунул мне в руки объемный узел с вещами — сама я и не подумала бы его взять. Надо же, мельник и приданым для меня озаботился, вот уж добрый дядюшка.
— Я тебя скоро навещу, — опять пообещал Эвер.
Я ушла, не оглядываясь.
Хотелось, скорее уж, повидать того сероглазого сумасшедшего. Зачем? Да просто так. Может, и близко подходить не стану, а может, перекинемся парой слов. Интересный человек…
Эх! Какой парой слов, я же немая! Проклятый мельник!
Ну хоть бы у него все в порядке было, и то ладно. Раз ни в чем особо не виноват, только в том, что сбежал, наверное, его отпустят? Или запрут где-нибудь? Не первый же раз. Может, у него своего рода обострение болезни начинается, и тогда он убегает, а потом успокаивается.
— Спать будешь тут, — экономка указала мне место на длинной, метров десяти, лавке. — Узел под лавку клади. Ты точно понимаешь меня?
Я кивнула и сунула узел под лавку.
— Одеяла, вижу, у тебя нет. Потом сошьешь, а пока не холодно, вон, дерюжкой укроешься. Переоденься, пойдешь коров доить, сегодня доярок не хватает. Поняла?
Я опять кивнула. Поняла-то поняла, да вот как их доят, тех коров? Нет, положим, кое-как я себе процесс представляла, теоретически. Не то что принцесса из старого мультфильма, которая, чтобы подоить корову, дергала ее за хвост. Но вряд ли это меня спасет, даже если я начну дергать не за хвост…
Экономка недовольно поморщилась и ушла. В узле нашлись юбка и кофта, простенькие и явно уже ношеные, но вроде чистые. Вообще, одежда, в которую нарядила меня знахарка, сгодилась бы тут за праздничную, остальное мое "приданое" было плохонькое. И ни подушки, ни простыни, не говоря уж о комнате, пусть и не отдельной. Просто коридор и длинная лавка во всю его длину, безо всяких ширм и занавесок, и мне на этой лавке выделили немного места!
Ну ничего, решительно сказала я себе. Мне же тут недосуг задерживаться.
В коровник мы пришли с невысокой круглолицей девушкой, которой, видно, досталось меня опекать. Она показала, где взять ведерко, и сунула мне в руки холщовое полотенце.
— Вот эта корова — хорошая, спокойная, такую любой подоит. Потом следующую покажу.
Смотрела она так, словно не сильно обольщалась на мой счет.
Я подавила панику в душе. Буду смотреть, как другие делают, и повторять. Тоже мне, проблема — корову подоить! Я девушка двадцать первого века, я много чего могу! Я такое видела, что здешний народ и представить себе не может. И есть же еще генетическая память — мои далекие прабабки наверняка доили коров.
Корова меланхолично жевала. Я от души понадеялась, что он не почувствует, как я ее боюсь. Что там все делают? Так, надо зачерпнуть воды из ведра и обмыть соски корове, вытереть тем самым полотенцем… Потом я уселась на низкую скамеечку и отважно потянула за соски. Как бы не так… Никакого молока. Я стала действовать иначе, обхватила соски кулаками. Ага, вот оно, молоко…
Корова недовольно мыкнула. Или мне кажется, что недовольно? Ну, прости, если что не так, моя хорошая.
Струйки молока брызгали в подойник, пока я не уронила разламывающиеся от усталости руки. Сил больше не было. Кто бы мог подумать, что это такая тяжелая работа?
Я отдохнула немного, размяла пальцы и снова взялась за дело — не тут-то было! Руки теперь болели немилосердно.