Я закивала, жестами выражая свое восхищение и благодарность. Нилла помолчала, задумчиво глядя то на меня, то на огонь, потом вдруг подалась ко мне и сказала тихо:
— Послушай, Камита. Ты почему-то хочешь в Андер. У тебя там кто-то есть, да? Мужчина? Или родственники? И ты надеешься, что ленна отвезет тебя туда, да?
И, дождавшись моего слабого кивка, продолжала:
— Не очень доверяйся ленне. Она не хочет замуж за младшего князя, понимаешь? Если она выкинет что-нибудь, чтобы избежать свадьбы, а ты будешь рядом — попадешь под раздачу, тоже виноватой сделают. А оправдаться вряд ли сможешь. Поняла? Ленне-то ничего не будет, а вот тебе! Поосторожничай.
Она слезла с лавки, нашарила пятками башмаки.
— Ладно, Камита, дальше справишься, а мне вставать на заре. Помоги тебе Провидение…
Конечно, я справилась. Прописанное ленной лечение помогло, к утру жар у Дина спал. Под утро я с чистой совестью прикорнула у него в изголовье, и проснулась, когда солнце уже встало. Моя рука… ах, какая идиллия, опять оказалась под щекой Дина, я осторожно освободила ее — он не проснулся. Теперь — к ленне?
Сначала забежала на кухню позавтракала лепешкой и чашкой ягодника. Слуги ели за длинным столом у входа в кухню, лепешки были из темной муки с какими-то ягодами, ноздреватые, вкусные, желающим еще наливали какого-то супа, или жидкой каши — я не разобрала. И собрались за столом одни женщины. Странное дело, я вдруг почувствовала, что вполне освоилась, и мало что или кто могли бы меня смутить, включая экономку. Ну, экономка так экономка! Справимся. На меня по-прежнему глазели, конечно, ну да ладно, это вполне естественно. Насмотрятся и перестанут.
— Ты сегодня к нам придешь, Камита? — спросила тетушка Ола, споро собиравшая на большой поднос явно завтрак для кого-то: лепешки, не наши, другие — золотистые, румяные, а также какие-то маленькие посудинки с чем-то, кувшинчики, тарелочки-ложечки.
Я в ответ развела руками.
— Скажу экономке. Нечего тебя туда-сюда гонять, работай уж с нами, — проворчала она. — Сегодня еще лишних людей кормить, рук не хватает.
Я кивнула и показала на поднос, знаками и мимикой любопытствуя — для кого?
— Это-то? Для маленьких лира и ленны, младших детей именя, — поняла меня шеф-повариха. — Для них имень велит все подавать отдельно.
— Ага, чтобы от старших не отравились, а то жалко, такие пока милые детки, — ввернула рослая пухлая молодайка, уминающая лепешки за обе щеки.
За столом захихикали, тетушка Ола усмехнулась, спросила:
— От ленны-то приходили уже за ее сиротской долей?
— А как-же, небось опять вскочила ни свет ни заря, — ответила одна поварих, — Не спится ей. Уж поспала бы всласть последние свои девичьи денечки.
— А то, глядишь, муж станет по утрам ни свет ни заря в поле выгонять работать! Чем еще княгиням заняться? — заметила моя соседка по столу, и все захохотали.
— Блажит девка, — заметила моя вторая соседка. — уже третий месяц на завтрак ест вчерашнюю лепешку с водой, на обед — немного похлебки. Кожа и кости остались. Мужа хочет напугать своими костями? Так не поможет ведь. Раз их сама королева сосватала.
— Может, когда имень вернется?..
— Потому и не возвращается, наверное, с дочкой ссориться не хочет. Как-никак, на будущую младшую княгиню Таума придется тогами топать, а она опять начнет посуду бить.
— Ага, вот пусть мужу попробует побить посуду…
— Ха, а может, князь-брат только на серебре ест?..
— Говорят, этот брак — награда нашему именю. Шутка ли, за младшего князя Таума выйти, с семьей королевы Китраны породниться, говорят, именно дочка нашей ленны княжной Таума будет. Что он сделал, что его так наградили?..
— Да, я тоже слышала.
— Шутишь? Он с молодых лет при дворе служит.
— Как служит? Когда-то служил. Все время тут да тут.
— А может, это не наше дело?
— Вот еще.
Обычный бабий треп. Не знаю, одинаковы ли люди во всех мирах — я и в существовании разных миров наверняка убедилась всего пару дней тому как. Но этот мир и наш были чем-то удивительно похожи. Правда, здесь еще драконы живут, и эти, как их, рухи — какие мелочи, в самом деле. А мне вот слушать болтовню за столом было очень познавательно. Спрашивать я не могу, читать — не могу, могу только слушать. Правда, понимаю не все, но тут уж делать нечего. Пойму со временем.
Покои ленны, какое счастье, я отыскала без проблем, не заблудилась. Постучалась, вошла. Барышня была тут, стояла у распахнутого окна, услышав меня, оглянулась. Как тут положено приветствовать господ, какими поклонами и приседаниями? Ничего такого вроде не видела. Ладно, если что — я ведь полудурка, на это и спишем…