В работе Родиона легко определить качество предыдущих операций. Размер, заусеницы, жилка огня, нагрузка на резец — проверенные не раз приметы. Определив их, можно и подсказать, чтоб на других операциях меньше маялись.
Агафончик любит бракованную деталь прятать. Вынесет умело за проходную. И каждый знает об этом. И Сипов знает. Сам маленький, одежда просторная — пронесет что угодно. Пытались ловить. Другие попадались, а Агафончик откуда-то узнавал, посмеивался на незадачливых дружинников. Иные возятся, исправляют деталь. Уберут осторожно конус (если он невелик), переделают фаску, умело подправят, и деталь, глядишь, как деталь. Агафончик — никогда. Ускользает как рыба…
Конус, конус…
Кто не знавал его. И среди новичков, и среди умудренно знающих свое дело. Всем он памятен. Потому-то так каждый внимателен, потому-то сосредоточен и собран не один час кряду.
Мелькают руки. Стучит в висках кровь, и стук ее, кажется, сливается с гулом и шумом цеха. Проходка, подрезка, снятие фаски — три резца, три операции — не простая работа. Два станка выполняют ее. Разобранный да резервный, где стоял сейчас Родион. Не раз доводилось ему выправлять конус даже тогда, когда заступала другая смена и станок барахлил, не раз посылали за ним в общежитие, уводили и с уроков в вечерней школе. Немало конусов им поисправлено. Шутка ли куда повезут сделанное: Кабул, Каир, Гавана! Побывать бы в далеких тех городах, портах, странах… Осуществить мальчишескую мечту.
На черновой обработке — операции поочередные. У него же — чистовая, совмещенная, с небольшой глубиной резания. Три резца точит он партиями, чтобы не покидать часто место. Меняй их потом, не отходя от станка. Удачно заточишь — на целую смену хватит. Кнопки кнопками, а соображать за любым станком следует.
Монотонный и плотный гул нарастает наплывно и широко, он содрогает пол, стены, пропахший металлом воздух.
Нет-нет да и подойдет начальник ОТК, сухощавая решительная женщина, украдкой пыхнет сигареткой, скажет наставительно контролерам:
— Девочки, глядите в оба! Как бы он с такими темпами под монастырь не подвел нас.
Контролеры и без того старательно все проверяли, включали индикатор, измеряли деталь блескучими штангелями, водили поверху пальцем, так и подмывало сказать: на зуб попробуйте. Подумаешь, а не скажешь: отвечают люди за свое дело.
Да и стараются контролеры для пущей видимости. Сами говорят: редок у Родиона брак. Руки цепкие, и глаз наметан. Хоть смену, хоть полторы проработает, а все равно темп свой выдержит. И если не так что — подметит, известит девчонок. С чуть заметным изъяном контролеры, бывает, пропустят деталь и сами. Но за границу такую отправить нельзя — тут особая точность требуется.
Натренирован глаз у девчонок получше любого токаря, не одни детали, а и другое кое-что, для них поинтереснее, видят. Где уж токарям с ними равняться. Долгой задержки контролеров возле одного станка начальница не одобряет. Мнится ей, что льнут девчонки к парням, которые после армии. А их пригласил новый директор, когда завод расширять взялись. Разослал вовремя своих уполномоченных, и привезли те вскоре десантников, моряков, танкистов — любой род войск найдешь на заводе. И не надо никому особо говорить, растолковывать. За что ни возьмутся — обязательно одолеют. После лета к ним добавились выпускники школ. Шумливая вольная юность перемешалась с армейской зрелостью, растеклась неперебродившим весельем по станкам и бригадам. Ребят и девчонок на время распределили учениками.
Прикрепили и к Родиону девчонку Лариску. Подружки шептались, посматривали со стороны: пойдет ли дело у молодого учителя.
— Вы кем работаете? — спросила сразу Лариска с детской наивностью, отчего Родион рассмеялся даже.
— Как кем… Да токарем!
Однако это новенькую не удовлетворило, очень уж буднично звучало — токарем. Понять ее можно было, токари действительно назывались по-разному: оператор, универсал, автоматчик, полуавтоматчик, о чем, видать, прежде и рассказали выпускникам.
— Значит, вы рядовым работаете, — рассудила она.
— Ну не совсем рядовым.
— А каким?
— Гвардии рядовым! — пошутил Родион.
— Как это?
— Это когда с флажком, — кивнул Родион на свой вымпел.
Она оценила шутку и не осталась в долгу:
— А льготы есть на флажок?
— И немалые.
— Например?
— Газированная вода. Пей бесплатно, вон там автомат.
Лариска зарделась, глянула в сторону, куда кивнул Родион, и, ничего не сказав, взялась проверять им сделанное. В тот же день она поцарапала себе палец, отошла к окну и по-детски сосала проступившую кровь.