Утром с буровой сменой я пошел узнать — как там у них обстоят дела и посмотреть на керн. Буровики ночной смены стояли у кернового ящика и что-то обсуждали. Когда я к ним подошел, они расступились, и один из них протянул мне кусок металла. Это была буровая алмазная коронка, но в таком виде, что я удивился — вся матрица с алмазами была съедена, а в ней торчал обломок зеленовато-серого металла, похожего на стекло. Это был удивительный керн.
Потом они рассказали, что сначала бурение шло отлично. Бурили по сланцам, доставали керн, но на глубине двадцать метров буровой снаряд стал крутиться на одном месте, словно уперся в какую-то преграду, или что-то настолько твердое, что даже алмазная коронка оказалась бессильной. Тогда они приподняли немного свечу, а потом ударили ею по этой преграде. Так они продолжали несколько часов, и погубили несколько твердосплавных коронок, в которых вместо алмазов были твердосплавные зубья. После этого они снова поставили алмазную коронку, и через несколько минут достали этот кусок зеленовато — серого металла. Никто из них не видел раньше ничего подобного.
Я спрятал этот кусок в свою полевую сумку и заглянул в ящик, где лежал керн. Там лежали обычные серо-зеленые сланцы, на которые я уже нагляделся в прошлом году, а потом достал буссоль и наметил следующие скважины: — мне надо было посмотреть, что это за преграда для алмазной коронки, и на сколько метров она тянется.
Буровая бригада взялась за дело — надо было перетащить буровой станок на следующую точку и начать бурение. Я не стал мешать им, и отправился в лагерь. Вечером пришел буровой мастер и сказал, что во всех скважинах на этом бугре они уперлись в этот зеленоватый металл, а когда бугор закончился, то в скважине были одни сланцы, и по ним они пробурили метров сто. Все было ясно, — под сланцами на этом бугре лежал какой-то большой предмет, или устройство из незнакомого мне твердого металла.
Я сказал мастеру, что бурение надо прекратить, и он отправился обратно. Когда он ушел, я составил геологический разрез, вынес на него глубины, на которой встретился предмет из этого прочного зеленоватого металла и соединил их карандашом. На миллиметровке получилась кривая, которая мне была знакома — по фантастическим фильмам. Это была поверхность блюдца, или тарелки.
Телефонная связь в этой тайге была плохая, и чтобы объяснить начальству, с какой мы столкнулись находкой, мне пришлось залезть утром на скалу, и потратить много слов. Главный геолог сказал, чтобы я оставил все, как есть, и пообещал, что скоро прилетит, и не один. Мне надо было готовить вертолетную площадку для приема гостей.
Когда я слез со скалы и пришел в лагерь, рабочие смотрели очередной фантастический боевик по ноутбуку. Мне стало смешно, потому что реальный космический корабль лежал в нескольких сотнях метров от их палатки, под несколькими метрами сланцев. Но я им не стал говорить об этом, а просто сказал, что встаем очень рано, и начинаем валить лес — для вертолета, который, наверное, уже прилетит после обеда, с важными гостями.
На следующий день работа закипела. В ста метрах от нашего палаточного городка рабочие вырубили все елки и осины, утащили их на край поляны и после обеда, как я им и обещал, раздался громкий шум и свист винтов — на площадку садился вертолет.
Из него вышли человек десять, и только двоих я узнал — своего начальник экспедиции и главного геолога. Остальные пассажиры мне знакомы не были. Все они были с военной выправкой, и представляться не спешили — им надо было срочно взглянуть на металл, который достали буровики, и посмотреть на этот большой бугор.
После этого началась активная деятельность — и я просто наблюдал, как на вертолетную площадку садились один за другим военные вертолеты, а через несколько дней к нам приехал трейлер с японским мощным бульдозером, который должен был выкопать этот звездолет. Но это была уже другая история, — потому что мы убрали все свои палатки и переехали на вездеходах на север, чтобы там продолжить бурить свое урановое месторождение.