- Во дают, хулиганы!- прыснул Ищенко.- Почему я их раньше не слышал?
- А кого мы видим и слышим?- фыркнула Альбина. - Тех уродов, которые деньги платят на радио и на телевидении.
- Вот дают, хулиганье!- отсмеявшись, сказал Ищенко. - Но так они нас с коммуняками рассорят. Коммуняки же нас поддержали, как говорят.
- Пока поддержали, потому что не видят в нас политических соперников,-сказал Корсаков. - А как дойдет дело до дележа власти, вся поддержка кончится. Коммунистам власть нужна, и ничего больше. Они уже объявляли однажды власть рабочих и крестьян, а правили только сами, рабочих и крестьян к власти не подпускали и на пушечный выстрел. Так что на их лицемерную поддержку я плевать хотел.
- Но все-таки за них много народу голосует,- напомнил Ищенко. - Мы всех этих людей оттолкнем, если будем выступать против коммунистов.
- Ну, во-первых, не всех,- возразил Корсаков. - Многие ненавидят коммунистов, но голосуют за них, потому что нынешний режим ненавидят еще больше. Во-вторых: почему нынешний режим на выборах удержал власть? Да потому, что за него голосовали как за наименьшее зло - лишь бы не отдать власть коммунистам. Таким образом, и коммунисты, и правящий режим реально имеют гораздо меньше симпатий, чем то показывают итоги выборов. К тому же, как правильно сказали ребята, коммунисты очень ловко оседлали все патриотическое движение, весь народный протест против режима: они и с монархистами, и с православными, и с националистами, и с казаками, и с кем угодно, хотя всем этим людям они и по своей идейной сути, и по историческому опыту должны быть противны. Думаю, что они отпугнули от патриотического движения огромное количество людей. Парадокс в том, что хоть они нас и поддерживают, но не будь их, и наше выступление, вполне возможно, не понадобилось бы - при отсутствии коммунистов патриотически настроенное большинство народа сумело бы объединиться. Так что плюнь ты на коммуняк, капитан, нечего заискивать перед ними и перед всякими холуями того же пошиба. Если бы ты начинал политическую карьеру, я бы спросил тебя, кем ты хочешь стать: одним из заурядных преуспевающих политиков или действительно выдающимся деятелем? В первом случае надо и впрямь держать нос по ветру, всем угождать, подороже продаваться и тому подобное - из-за таких политика и вправду становится грязным делом. А если тебе милее второе, то тогда ты должен иметь свои принципы и не поступаться ими ради чьего-то одобрения. Работать с массами и в этом случае надо уметь, но именно честно работать, а не подло оболванивать. Тот же Гитлер, хоть и проповедовал зло, но был куда честнее с народом, чем коммунисты, которые проповедовали одно, а делали совершенно другое.
- Значит, по-твоему, Гитлер был выдающимся политическим деятелем,- хмыкнул Ищенко. - Это мы уже слыхали...
- Я этого не говорил,- покачал головой Корсаков. - "Выдающийся" в моем понимании означает как минимум "достойный уважения". А Гитлер и нацисты - это, наряду с коммунистами, лишь выдающийся пример оболванивания. Никто так не подлаживался к массам, как нацисты, причем напирали они именно на самые гнусные черты массовой психологии.
- Я, конечно, Маркса и Энгельса не успел хорошенько изучить,- задумчиво произнес Ищенко. - Но когда я их читал в институте, то, помню, мне очень нравилось.
- Ну и правильно, это блестящие умы,- поддержал Корсаков. - Не имеет смысла их опровергать - таких великих мыслителей может опровергнуть только сама жизнь, что и произошло с их учением о классовой борьбе. То есть сама борьба никуда не делась и никогда не денется, просто пролетариат в марксистском понимании этого слова превратился в незначительное меньшинство и потому его диктатура уже невозможна. Даже с точки зрения социальной справедливости отстаивать ее проблематично, потому что сейчас это была бы диктатура меньшинства. Но нашим коммунистам на социальную справедливость наплевать - им хочется власти, причем для себя, а не для каких-то там пролетариев. Им наплевать и на то, что Маркс нигде не писал о необходимости загнать трудящихся в стойло, заткнуть им рот и управлять ими, как скотиной, а наши коммунисты всегда именно это и практиковали. Общественная собственность на средства производства, которую изображали краеугольным камнем социализма, никогда не была общественной - ею всегда распоряжались исключительно коммунистические начальники, а вовсе не общество. Когда я жил за границей, я не представлял этого так ясно, как сейчас, когда я прожил в бывшем Союзе почти десять лет и хорошенько пообщался со здешним народом. Меня страшно забавляет, что как только речь заходит о правах человека, коммунисты сразу начинают вопить о праве на труд, медицинское обслуживание, образование - как будто право на труд, например, и свобода слова есть взаимоисключающие вещи. Тем хуже для права на труд.
- Но ведь было же бесплатное медицинское обслуживание, и учителя регулярно получали деньги,- напомнил Ищенко.
- Конечно, и мы собираемся это все вернуть,- сказал Корсаков. - Просто мировая практика показывает, что для осуществления этих прав совершенно не обязательно сажать себе на шею коммунистов с их манией затыкать всем рот. Если я буду приводить тебе примеры, у меня язык отсохнет.
- Он у тебя в любом случае отсохнет, если столько рассуждать о высоких материях,- проворчала Альбина.
- Дружок, когда мужчины что-то делают, им надо порой обсуждать свои действия,- мягко заметил Корсаков. - И если ты полагала, что я или еще кто-то будет здесь тебя развлекать, в том числе и разговорами, то ты жестоко ошиблась.
Альбина фыркнула, хотела было что-то возразить, но раздумала и вновь направилась на кухню. Корсаков подождал, пока она удалится, и произнес, постукивая пальцами по столу:
- Интересно было бы знать, что сейчас затевает генерал Кабанов. Если я правильно представляю себе этого человека, он не успокоится, один раз потерпев поражение. С другой стороны, его ударную силу мы разбили...
- Но вряд ли полностью,- заметил Ищенко. - Не думаю,что он задействовал всех своих наемников в одной операции. Да и по количеству не сходится: наша агентура сообщала о тысяче навербованных бойцов, а количество убитых, раненых и пленных, извлеченных из-под земли, гораздо меньше.
- То, что под землей ситуацию контролируем мы, он, наверное, понял,- сказал Корсаков. - Остаются два варианта: либо он будет добиваться согласия руководства на проведение войсковых операций в городе, пусть даже в ограниченных масштабах, либо попытается нанести удар с использованием методов диверсионной войны. Впрочем, есть и третий вариант: то и другое одновременно.