— Ясное дело, что такая красивая и учёная девушка ни в каких барабашек не верит, ибо их не бывает. И приходила она вовсе не за этим, а за другим.
— Зачем-зачем? — вскинул брови Матузков.
— В гости она тебя приглашала, на осмотр жилища! — домовой захохотал и, довольный собой, взвился под потолок, уворачиваясь от хлопка увесистой ладони следователя.
Степанида была с суженным не согласна. Дождавшись, когда мужчины перестанут пререкаться, она вылезла из-за сейфа и изложила свою версию. По мнению хвостатой лейтенантки Анна Степановна пришла в состоянии крайнего душевного волнения, обеспокоенная постоянными несуразностями в ее доме. Совсем не смешно, когда происходят необъяснимые вещи, а вдруг они опасны. И что значит: «Барабашек не бывает?» Антинаучное предположение.
Недолго посовещавшись, вся троица решила навестить Анну Степановну, а попросту Анечку. В одиночку с барабашкой следователю справиться было очень непросто, так он и пояснил. Но Степанида подозревала, что Матузков просто трусит остаться наедине с прекрасной библиотекаршей.
— Надоть купить букет или шоколаду, — подсказал домовой.
— Зачем? — возмутился Матузков, — мы по делу идём.
— Поддерживаю мнение опытного и почти женатого мущщины, — кивнула головой Степанида и залезла в карман кителя Матузкова и уже оттуда продолжила, — с пустыми руками к красивым девушкам ходить возмутительно.
Матузков заерзал, но к рыночку свернул. Не то, чтобы он был жаден на подарки, но они к чему-то обязывали, на что-то намекали. А ему очень не хотелось выглядеть глупо, ведь он до конца не понимал: едет он к Анне Степановне по делу или к Анечке в гости. На рынке Матузков он выбрал букет белоснежных астр и торт со странным названием «Полено». Если букет понравился всей троице, то по поводу выбора кондитерского изыска мнения разделились.
Борода не унимался и посмеивался над кольчугинскими пекарями. Надо же было так непоэтично назвать торт! Он предложил отодрать от коробки ярлычок, чтобы не портить впечатления от подарка. Или подписать перед словом «Полено» уместное прилагательное, например, «любимое» или «весеннее». Матузков мрачнел, но с Бородой в споры не вступал, и коробку с тортом поставил рядом на пассажирское сиденье «Жигуленка».
Степанида предположила, что название торта свидетельствует о честности кондитеров, которые не скрывают от потребителя, что их бисквит будет черствее сухого дерева, и потому настаивала, чтобы Матузков торт Анечке не дарил, а сразу передал испорченный продукт ей, Степаниде.
Терпя насмешки, насупленный следователь прибыл к Курочкиным, благо адрес он помнил.
Анечки дома не оказалось. Дверь невысокого одноэтажного домика открыл симпатичный старичок, отрекомендовавшийся Степаном Ильичом. Это был отец милой библиотекарши. Матузков затоптался на месте, как стреноженный конь. Он не знал: войти ему или остаться. Но старичок его выручил: он побежал ставить чайник на плиту, оставив Матузкова в прихожей.
Борода вынырнул из кармана следователя и полетел на облёт владений Курочкиных, Степанида осталась при следователе. Она намеревалась подсказывать влюбленному Матузкову правила этикета и темы для светских бесед.
Степан Ильич принялся расспрашивать Матузкова об его трудной работе и о том, как они познакомились с Анечкой. Похвалил торт, отрезав себе добрый кусок. Матузков краснел и бледнел как на экзамене. Он оглядывался по сторонам, ища глазами домового, но тот куда-то запропастился. Степан Ильич догадывался, что ухажёр его дочери нервничает, и радостно сообщил, что Анечка вернется с работы через четверть часа. Почему-то Матузков от этой новости пришёл еще в большее возбуждение, встал со старинного венского стула и стал прохаживаться по комнате. Он рассматривал фотографии на стенах, акварельные рисунки, выполненные скорее старательно, чем талантливо. Трогал на полке корешки книг русской классики. Степан Ильич как мог поддерживал беседу, но вскоре понял, что это напрасный труд. И когда в прихожей зазвонил телефон, хозяин с видимым облегчением выбежал и стал разговаривать нарочито громко.
Поведение Матузкова резко изменилось, он оставил свое бесцельное блуждание и бросился к дивану. Скинув на пол две подушки, он выудил между пружин ворковавшую парочку: домового Бороду и неизвестную кривоносую особу.
Та задрыгала длиннопалыми руками и ногами, в тщетной попытке высвободиться.
— Меня-то отпусти, — миролюбиво попросил Борода и тут же шмякнулся на пол, потому что Матузкову был не интересен.