— Держи, — вдруг протянул он Жало Медаре. — Передашь моим наследникам. Себе я еще сделаю. Умею уже.
Миша не был уверен в том, смогут ли его наследники пользоваться технологиями Ар. Будет ли им доступно всё то, что может он. Селин и по поводу себя не совсем понимал. Откуда это у него? У всех ли землян такое, или это он один такой особенный. Может быть, это вообще некая мутация от его морфности. Или морфизма. А может, он некий избранный, или тут и вовсе причастно кольцо от дарителя. В общем, Михаил давно уже перестал ломать себе голову о причинах и просто принял это как данность. Ну считается он теперь Ар, ну и хрен с ним.
Но возвращаясь к Жалу. Даже неАр смогут использовать его так же, как и традиционную шпагу, но с гораздо более сокрушительным и смертоносным полевым клинком. Пусть модификации формы Жала, производственные возможности нанитов и база Ар внутри будут не доступны, но все равно — это хорошее наследие потомкам.
И для того он решил сделать Жало привязанным к своим наследникам, чтобы активировать полевой клинок могли лишь они. Вот и добавил голосовой пароль. На всякий случай. В Единстве такое не практиковалось, поэтому будет оригинально и неожиданно.
— Чтобы мои потомки могли использовать Жало, при первом прикосновении нужно напеть вот это:
«Один из сотни пелену прорвет,
и там пленен он будет спящей половиной.
И обретут тогда те, жаждет кто приплод,
лишь только будучи невинны».
— П-почему... это? — хрипло, словно не своим голосом, спросила Лидан.
— А чё? Прикольная же песенка. Навязчивая такая. Да и музяка бодрая. Тунц-тунц.
— Ты не знаешь что это?
— Не. А чё?
— Это пророчество. По легенде: предтечи, следуя ему, пришли через червоточину. Они оказались близ Моджа́рва в системе Дорна́ль, где и обитали наши дикие предки. Планета настолько понравилась предтечам, что они, будучи пленены красотой Спящей Половины, второго спутника, который только раз в тридцать лет бывает в фазе полнолуния, отчего так и именуется, так вот, пришельцы решили остаться на Моджарве и завести общее потомство с местными. Так, 13 тысяч лет назад, и зародилась наша цивилизация, именуемая сейчас Единство. По приданию Лиданов, главой у предтеч был наш предок. А то, что ты напевал — это боевой марш ордена Посвященных.
— Да? Ну прикольно. Мне сразу эта «Макарена» понравилась, а оно, вишь как — марш. Порядок, значит, со вкусом-то у ордена. Небось, парад у них, как карнавал наш выглядит. С перьями и всё такое. Мда.
— Это большая честь для рода Лидан, — перешла на торжественный официоз Медара, принимая двумя руками Жало у Михаила.
А эта, потемневшая от времени железяка, с незапамятных времен пылившаяся в коллекции Лиданов, после вмешательства Михи стала грозным и могучим, если не лучшим клинком в некогда Миренге, а то и во всем Единстве. Ведь с недавних пор обретенный Жалом полевой клинок был способен сокрушать таковые у обычных дворянских шпаг. А то, каким символизмом бездумно и по случаю наделил только что Селин этот предмет, сделало его культовым для наследницы предтеч.
— Ой, да брось. Ерунда(отмахнувшись). На ещё и световой меч. Это уже тебе. Он хоть и слегка пафосный да не совсем удобный, но зато такой же сильный как и Жало. В качестве символа молодой княгини будет в самый раз. Ты, главное... не важно, в общем, — отвернул глаза, которые предательски защипало, расчувствовавшийся Миша.
Но при этом старательно убеждающий себя, ну или, скорее, оправдывающий тем, что ребенок не пропадет. Со столь достойной-то матерью. Что оседать здесь и обустраивать семейную жизнь ему еще рано. Не нагулялся пока. Ну а с врагами ее светлости и своего потомства такой вот легкомысленный будущий отец пообещал себе поскорей расправиться, причем жестко и решительно. Пусть даже придется выпилить всё это их гнилое Единство.
Глава 2.20
ГЛАВА 20
Когда Миша ступил на поверхность планеты Кадория, что в системе Кадор, он припал к «земле» и поцеловал её. Символично. Тупо. Привлекает внимание. Но иначе он не мог.
Конечно, прежде чем попасть непосредственно на планету, Селину уже пришлось преодолеть множество объектов, которые вполне могли являться достаточным символом и воплощением понятия «суша». Но именно тут, на закатанной в вездесущий полимер плоскости близ орбитального лифта, здесь, под голубым небом и желтоватым светилом, которые, правда, и так ежедневно созерцал на Меноре, сошедший пассажир посчитал нужным совершить вышеупомянутый ритуал. Ибо здешние небеса и светило были НАСТОЯЩИМИ!