Так вот, конторская архивная начальница Никифоровна — продолжала, соблюдая конспирацию, давать наводки, и Михаил уже посетил еще пятерых предположительно одарённых. Но увы, кроме Юлии, больше никого такого не было.
Ох, Юленька. Она была очень хороша. Словно распустившийся бутон прекрасного цветка. И для Миши уже не было открытием то, что, помимо умопомрачительной красоты этого дивного цветка, он ещё и источал очень завлекательный аромат, образно говоря.
Миша слегка даже влюбился. А может и не слегка. Но это было какое-то пылкое чувство. Скорее, свойственное юнцам. Хотя почему-то, он даже и не задумывался на тему, что природа этих его чувств может быть сродни тем же, что и к Вере-Эльвире. Однако с упоением погрузился в это.
Время, конечно же, расставит все на свои места, и возможно, Юля встанет в один ряд с Олей, по значимости для него. Ведь Оленька — всё же самый важный человечек на этой планете для такого, очень не любящего обжигаться по жизни шалопая, а потому желающего непременно иметь иметь эдакую тихую гавань или, скорее, норку, куда он всегда может сбежать от жизненных потрясений. А Оленька ведь всегда встретит, приголубит и всё такое. Она ведь его Оленька. Ей, как Миша с уверенностью считал, положенно.
Вон, как она старательно работает сейчас языком с его шарами, пока сам он катает на себе такую влюбленную Юленьку. Ну не прелесть ли.
— Оляша, лапушка — ты чудо!
— Мымвы-момвуамвуу.
— Точняк, детка. Лучше и не скажешь...
***
Где-то в столице. Портрет всё также на стене.
— Докладывай, Руслан, — потребовал хозяин кабинета.
— Эльдар Ринатович, все подтвердилось, — необычайно взволнованно излагал докладчик. — Это... это просто немыслимо. Страшно и невероятно перспективно. Поясню. Магия. Как есть, магия. И если уж она существует, то, как мне видится, есть и некая сила, неявно для нас, официальной силы, действующая где-то в тени, а я бы сказал, на изнанке. Да, именно так, потому что я не усматриваю признаков их контроля над нами, обычными людьми. Скорее всего, они в этом и не заинтересованны, а действуют параллельно, не особо нами интересуясь. Думаю, они увлечены своими делами, ибо, как мне кажется, не едины, а разрознены и конкурируют или даже конфликтуют между собой, в ходе чего нам, людям, случайно или, возможно, умышленно перепадают некоторые магические возможности, назовем это так. Мда. Хотя и не исключен вариант всесильности этой вот силы, что забавляясь, смахивает крошки со стола жалким нам. Я так это вижу, простите за патетику.
— То есть ты считаешь, что в списке от генерала — те, кому достались то ли «крохи со стола», то ли умышленно, в рамках некой игры, переданные им, как ты сказал, магические возможности?
— Совершенно верно, Эльдар Ринатович. Вот только эти «обычные люди» оказались слишком обычными, а потому в меру своей ограниченности использовали полученные ими Возможности с большой «В».
— Ты хочешь сказать, что моя Инга, ну и все кто в этом деле пострадал, стали жертвой какого-то недалёкого народного, ска, мстителя?
— Полагаю, что это так. Увы.
— Я услышал тебя, мальчик мой. Да уж. Эх. Если бы мой сын был хотябы наполовину таким как ты... Но не беда, вот младшенькая подрастет, и мы породнимся, дорогой, — уже третьему за последние 14 лет пообещал старый интриган. — Что ж, продолжай. Меня очень заинтересовали эти Возможности, как ты говоришь, с большой «В».
— Итак, студент Ветров, это который сектант, сообщил, что свои «волшебные смарт-часы» он получил, а точнее его собственные прямо на глазах «зачаровал» некий странный тип, внешность которого он ни при каких условиях не может вспомнить. Мы проверяли. Чертова магия, похоже. Одарили его столь щедро — за помощь старушке на переходе. И это так и есть. Мы опросили свидетелей. Видиозаписей не сохранилось. Магия(скривился). Из очевидцев же — никто не может ничего конкретного сказать по внешности дарителя, кроме его габаритных параметров. Далее. Ветров, осознав перспективы, бросился воплощать мечты. В меру своей ограниченности, как вы понимаете. Так он и попал в поле зрения органов, а затем и в психушку. Его Березин чисто извлек из места содержания. Улику подменил. У нас и Ветров, и артефакт. Эм, были.
— Продолжай, — сохранив маску невозмутимости, но не предвещающим ничего хорошего тоном потребовал слушатель.