***
Где-то не в столице.
Профессор Кутейников был мастером интриг, циничной сволочью и достаточно эффективным прагматиком. Но он имел, как и все мы, одну слабость. Когда-то давно Веня был психологически травмирован отказом. Да. Его, тогда еще доцента, бортанула так называемая муза всего научного мира их провинциальной столицы. Эта шлюха успела поперевдохновлять половину тамошних светил. Причем во всевозможных направлениях современной науки. Неразборчивая, в общем. Ну или чересчур переборчивая, мда. Так вот, Веня же, по ее мнению, был не столь перспективен, или точнее, он был хитрой сволочью и дельцом, а не рохлей-задохликом, витающим в высших материях. Поэтому вдохновлять его не так интересно, ибо он и сам, кого хочешь. Короче говоря, ее «Нет» и оставило до сих пор незаживающую рану в сердце Вениамина Олеговича.
И вот, теперь, после того как профессор Кутейников свёл знакомство со студентом Карцевым, сей учёный муж, пренебрегая здравым смыслом, блестел безумным взглядом, пока упивался унижением той самой профессиональной вдохновлялки:
— Слышь, мужик, эт тут, чё ли? — пробасил невысокий крепыш, заглянув в дверь.
— Тут, родной, тут. Заходи, — был ему ответ профессора, который развалился в видавшем виды мотельном кресле с давно прожженной сигаретным пеплом обивкой.
— А ты это... и будешь так сидеть? Ну, пока я... это... ну того? — засомневался крепыш, когда закрыл за собою дверь.
— Не стесняйся. Риточка уже заждалась, — поощрительно улыбаясь, заверил очередного гостя Кутейников.
— Чёт я не знаю...
— Ну так зови тогда следующего, раз не знаешь. Не задерживай очередь.
— Не, ну чё ты сразу? Раз надо... то надо, — пошел на попятную дальнобой, спуская штаны.
Маргарита Голубева получила четкие указания от Господина, известного в миру как Игорь Карцев. А гласили они просто и одновременно ужасно: всецело подчиняться Вениамину Олеговичу, выполняя ЛЮБЫЕ его приказы. Вот больной урод и пользовался широтой полномочий, утоляя извращенные фантазии, пока воплощал свою мерзкую месть.
Большая картонка, размещенная на вьезде в традиционное место ночевок водителей большегрузного транспорта, имела яркую и призывную надписью о бесплатной чистенькой давалке. Такое, конечно, не могло не привлечь интересующихся, так что это место уже успело стать достаточно популярным и иногда даже выстраивалась очередь.
Маргарита была красивой женщиной и пока еще не очень пострадала от внимания клиентуры. Всего-то третий день.
— Риточка, ты опять забываешь стонать. Видишь, наш гость никак не соберется, эм, с мыслями! — театрально возмутился Кутейников.
— Дык, а как ещё, когда урод какой-то пялится, — едва слышно пробубнел пыхтящий гость.
Риточка же издала так себе стон.
— Живее, артистичнее, дорогая. Станиславский решительно осуждает! — не унимался наблюдатель, не желавший оставаться безучастным.
Маргарита попыталась изобразить артистизм, но приказы Кутейникова почему-то не меняли ее эмоциональный фон, как если бы звучали от лица Господина.
— Слышь, как тебя, ущипни ее там! Чё она под тобой как неживая? — остался недоволен артистизмом его обидчицы Кутейников.
— Вася, — ответил пыхтящий мужик. И ущипнул Риту за сосок.
— Во! Другое ж дело. Рита, скажи Василию, что его научная работа очень перспективна и многообещающа. И что ты, как его муза, постараешься ещё сильнее вдохновить его на ратные(гадкий смешок) подвиги.
— Чё? — прифигел дальнобой, уже жалеющий, что поддался на подначки приятелей и пришел сюда.
— Ты, Вася, не отвлекайся. Риточка, мы ждем.
Женщина выполнила требующееся.
— Слыхал, Вась? В тебя верят! Поверни ее уже и прогрей сзади как следует. Нельзя же обманывать ожидания такой женщины. Муза, йопта!
Спустя пару минут всё завершилось и матюгающийся про себя Василий вышел из помещения.
— Следующий, — заорал Кутейников.
— О! Эт нормально, мля, — зашел живчик. — Слышь, мужик, а она прям всё делает?
— А то! Всё, что душе твоей пожелается, дорогой.
— И на халяву? — а узрев утвердительный кивок, лихо захохотал и отпустил звонкий шлепок все ещё стоящей на четвереньках музе.
В этот момент в помещение кто-то втолкнул Карцева, который всё это время ожидал своего больного на всю голову профессора снаружи. Аследом за студентом влетел какой-то лысоватый колобок.