– Где я? – прошептала девчонка.
Никита наконец опустил скальпель и выпрямился, только сейчас понимая, что все это время держал ноги полусогнутыми. Не то от ужаса, не то будучи готовым броситься вон в любое мгновение.
– В больнице, – выдавил он, чувствуя, как охрип голос. Почему-то говорить ей о том, что она в морге, показалось неправильным. И тем не менее он не выдержал: – Ты что, живая?
Аккуратные дуги бровей едва заметно приподнялись.
– Тебя привезли после ДТП, оформили как труп, – пояснил Никита.
Девушка прикрыла глаза. Ресницы дрожали, но иней на них начал таять, слезами стекая по щекам к вискам и смачивая волосы на них.
– Мне холодно… – сказала она.
Никита оглянулся в поисках какого-нибудь одеяла, но в прозекторской, понятное дело, ничего не было. Тогда он стянул с себя халат и положил на каталку рядом с девушкой. Он не стесняясь разглядывал ее тело, когда думал, что она мертва, но теперь почему-то застеснялся. Пусть уж как-нибудь сама…
– Ты это… Оденься пока, – велел он. – А я позвоню в реанимацию. Тебя наверняка нужно подлечить, раз уж живая.
По лицу девчонки снова скользнуло непонимание, но Никита не собирался объяснять. Он пулей заскочил в кабинет, где совсем недавно страдал над патанатомией, запер дверь и с шумом выдохнул. Сейчас он позвонит в реанимацию, пусть спускаются и забирают ее. Зомби она или просто оживший труп, уже не его проблемы! Он свое дело сделал. И хорошо если не поседел в процессе.
Глава 4
Несмотря на все заверения, что до семи часов он успел бы за Гретхен в детский сад, а воспитательница не имела права уходить с работы раньше, и Рита зря подняла панику, Марк все равно чувствовал себя виноватым. Уже по крайней мере потому, что им обеим пришлось пережить аварию на остановке. Марк видел репортаж о случившемся по телевизору, представлял, как они испугались. Рита уж точно. Он сам испугался, пока смотрел, мог представить, каково было оказаться в эпицентре событий.
Гретхен то ли в силу возраста, то ли из-за своих особенностей к смерти относилась равнодушно. Чего еще ждать от девочки, которая видит не только призраков, но и саму Смерть? Марк знал, что та до сих пор приходит к их дочери. Гретхен это, конечно, всячески скрывала, знала, что родителям не нравится такое общение, но взрослый человек всегда понимает, когда четырехлетний ребенок лжет.
Саму Лизу-Смерть Марк не видел. Несмотря на собственные способности медиума, он мог видеть ее, только если она сама того захочет, а она не хотела. Последнее их общение дало понять, что ей в этой семье не рады, как бы необычно ни звучало подобное заявление. Можно подумать, в какой-то другой семье радуются смерти. Марк подозревал, что Лиза не оставила надежды однажды передать свою ношу Гретхен. Пусть не сейчас, но хотя бы потом. Что такое два десятка лет для существа, которое может жить веками? Поэтому и приходила к девочке, приучала ее к себе, возможно, и к мыслям о будущей Смерти тоже. Ведь Гретхен не слышали только живые, с мертвыми она могла общаться.
Как бы то ни было, а все выходные Марк тщательно заглаживал вину. Сходил с Гретхен на ближайший рынок, приготовил ужин и даже пропылесосил в большой трехкомнатной квартире. Рита порывалась сделать это сама, но он не позволил, велев побольше лежать, хоть она и утверждала, что прекрасно себя чувствует. Он знал, насколько ревностно она относится к квартире и вещам в ней, даже ему с трудом доверяет уборку, но, видимо, действительно чувствовала себя не так хорошо, как утверждала.
Марк несколько раз предлагал ей нанять домработницу, которая приходила бы раз в неделю и помогала с уборкой, но Рите претила сама мысль, что кто-то чужой будет прикасаться к вещам Веры Никифоровны. Она до сих пор не разобрала бабушкины вещи, не освободила ее комнату. Они втроем ютились в одной спальне, в то время как вторая стояла пустой. Марк решил пока не настаивать и дать ей год. Он тоже любил старушку и искренне горевал о ее смерти, но нельзя превращать квартиру и жизнь в мавзолей. Через год Гретхен будет уже почти пять, ей не помешает своя комната. Да и в гостиной надо бы провести апгрейд: выбросить и старую стенку, и допотопный телевизор. А то какой смысл в самой гостиной, если даже фильмы они смотрят в спальне, поскольку там на стене висит современная плазма, а лупатый ящик все время накрыт кружевной салфеткой. Марк подозревал, что борьба будет нелегкой, но заранее ничего не говорил. В глубине души он считал, что Рита и сама это понимает.
После выходных, отправив Риту на работу, он собирался отвезти Гретхен на занятия, а затем уехать в мастерскую, где его ждала начатая картина. По понедельникам Гретхен приводили в сад ближе к обеду, и делала это обычно сестра Марка, поскольку утром девочка занималась балетом неподалеку от театра, где трудилась Анна. К великому сожалению Марка, прекрасно рисующая Гретхен, явно пошедшая в него талантом, раз побывав на балете, что называется, пропала. Она упросила отдать ее в балетную школу и вот уже почти год исправно ее посещала, ни разу не попытавшись закатить истерику и никуда не пойти. Анна не переставала насмехаться над ним за это, но Марк терпел. Он всегда боролся за то, чтобы каждый человек выбирал себе занятия по душе, а потому не мог сейчас поступиться собственными принципами. Да и в художественный кружок Гретхен все еще ходила.