— Ну, что случилось? Какая муха утопилась?
Верочка чуть приоткрыла дверь, заглянула в комнату.
Взглянув на жену, Максим сразу почувствовал, как раздражение испаряется, как весенняя лужица под горячими солнечными лучами. И стало немного стыдно за свои недавние мысли. Тоже мне великий писатель земли русской, непонятый гений… Разве можно брюзжать, когда рядом — она, такая живая, такая красивая? Карие глаза блестят, словно вишни, сама раскраснелась, на губах играет особенная, словно внутрь себя обращенная улыбка. Все-таки некоторым женщинам очень идет беременность!
Максим зачем-то показал на экран ноутбука и грустно сказал:
— Да вот… Батальная сцена никак не вытанцовывается. Верунь, где у нас коробка с дисками?
Верочка задумалась на минуту.
— На антресолях, наверное… Хочешь, я посмотрю?
Максим покосился на ее круглый животик, уже заметно выпирающий под джинсовым комбинезоном, и почувствовал, как кровь приливает к ушам от стыда. Не хватало еще по антресолям лазить на седьмом месяце!
— Сиди уж, я сам, — проворчал он и пошел в прихожую за стремянкой.
Взобравшись на шаткое сооружение, Максим открыл дверцу антресолей. Коробку он увидел сразу же. И когда только он поставил ее сюда… Если бы не Верочка — сто лет можно было бы искать. А вообще-то здесь тоже разобраться не мешает, ну прямо лавка старьевщика образовалась. И столько места пропадает зря! Каким количеством барахла человек успевает обрасти за свою жизнь — просто удивительно!
Максим чихнул от пыли — и вдруг потерял равновесие. Нога соскользнула со ступеньки, пытаясь удержаться, он схватился за какую-то веревку, уже падая, дернул ее на себя… В следующий момент он уже сидел на полу среди рассыпанных старых книг и тетрадей, от души чертыхаясь и потирая здоровенную шишку на лбу. А уж тарараму-то наделал! Даже Малыш — большой черный пес, любимец и баловень Максима — прибежал на шум и уселся рядом, озадаченно глядя на хозяина.
— Максим, ты как?! Сильно ушибся? Встать можешь?
Верочка склонилась над ним. Длинные волосы щекотной волной скользнули по щеке. Максим взглянул в лицо жены — и тут же отвел взгляд. Вот ведь медведь неуклюжий! Испугалась Верочка, а в ее положении это вредно. Вон, побледнела даже, глаза как плошки, брови домиком…
Прямо как шесть лет назад, когда Максим совершенно неожиданно для себя умудрился вляпаться в неприятную и даже жутковатую историю, о которой не любил вспоминать[1].
— Да ничего, все нормально! — И улыбнулся как можно натуральнее, но, кажется, получилось не очень.
— Диски свои нашел?
— Да ну их в болото! Хватит на сегодня.
— Ну, в болото так в болото, — покладисто согласилась Верочка. — Пойдем ужинать, у меня все готово.
— Погоди-погоди… — Максим аж просиял, словно наконец-то нашел решение сложной задачи. — Болото, говоришь? Ну конечно!
Он хлопнул себя по лбу — и рассмеялся: «Болото! Дурак, как я сразу не догадался!» Вот и ответ, вот и разгадка! Небольшие отряды варваров, быстро передвигающиеся по знакомой местности, вполне могли бы завести чужое войско в болото у Черного ручья. Точно так же когда-то полудикие готы загнали в трясину отборные, обученные войска римского императора Деция — и одержали победу в безнадежной, казалось бы, ситуации.
— Умница ты у меня, Белка. Извини, пойду еще поработаю, пока мысль свежая. Ты только не вздумай это все убирать — тебе наклоняться совсем ни к чему. Приду — проверю!
Максим чмокнул Верочку в нос и вернулся в комнату. Сейчас мы это, быстренько… Книга почти добежала до конца, остается только придумать эффектный финал — и можно отправлять в издательство. Перед глазами встают картины битвы — сверкающие на солнце доспехи воинов Ангелаты, косматые горцы в шкурах, дикие и неукротимые, как звери, ржание коней, топот, крики раненых и умирающих, чавканье черной болотной жижи… Пальцы быстро стучат по клавишам, не поспевая за стремительным бегом мысли.
Через час Максим выключил компьютер с чувством исполненного долга. Что ж, достойно, вполне достойно получилось!