Глава 6
— Желаешь помогать людям — иди в полицию. Ну или если очень хочется иметь ещё и суперсилы, то получи лицензию, — попытался парировать я слова Гали.
Меня научили пользоваться магией с раннего детства. И сколько себя помню, мне ни разу не хотелось вершить добро во имя мира во всём мире. Возможно, если бы мои силы были более разносторонними, это как-то повлияло бы на моё мировоззрение. А так, в большинстве случаев я, наоборот, себя сдерживал, чтобы не подпалить какому-нибудь зарвавшемуся парню зад. Я в детстве не мог похвастаться особой коммуникабельностью. Поэтому некоторые думали, что, так как я “тихоня”, то надо мной можно издеваться. Но самоконтролю меня научили ещё раньше, потому-то серьёзных инцидентов удавалось избегать. Обычно я просто давал обидчику в жбан и на этом всё заканчивалось.
— Обыкновенная полиция в прошлом. Уже сейчас в органы набирают в большинстве своём лишь нео-магов. В нашем мире быть простым человеком означает быть инвалидом. Не просто же так тех, на кого не сработала Вспышка, называют “сломанными”. И если бы лицензию мог получить любой, то этого разговора не возникло. Да и откуда обычный человек возьмёт десять миллионов на обучение?
— Можно пойти в госструктуру. После трёх лет работы там всем желающим предлагают пройти спецкурсы на бесплатной основе.
— Ой, знаю я эти курсы. Моего дядю заставили подписать десятилетний контракт! Правительство, считай, легализовало рабство!
— Не думаю, что его прям кто-то заставлял, — со скепсисом ответил я на её заявление.
— А вот и зря, что не думаешь! У обычных людей нет никакой возможности подняться по карьерной лестнице. Удивительно, как дядю вообще на работу взяли.
— Я особо не разбирался в этой теме, но мне кажется, что суперсилы и возня с бумажками никак друг с другом не связаны.
— Очнись! Мир изменился! Людям только дай повод, как тут же начнутся притеснения. Если раньше смотрели на пол или цвет кожи, то теперь имеет значение лишь лицензия.
— Ты преувеличиваешь.
— Возможно, — выдохнула Галя. — Но именно к этому всё и идёт.
— И что ты собираешься делать?
— Постараюсь изменить мир к лучшему!
— Как? — не унимался я.
— Да что ты пристал-то?! — раздражённо ответила она. — Я ещё не придумала! Вот закончу академию, там и разберусь.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — посмотрела она на меня с укором.
— Что ты плывёшь по течению, окружённая собственными фантазиями. Если хочешь что-то изменить, то нужно начинать как можно раньше. Четыре года пролетят быстро. Ты начнёшь свою отработку в Росмагнадзоре, но при этом так и будешь продолжать витать в облаках, мечтая о всеобщем равенстве. Не думай, что решение само к тебе придёт. Проблема никуда не исчезнет. Ты же сама говоришь, что со временем станет только хуже. Если, по твоим словам, плохо уже сейчас, то зачем ждать ещё полдесятилетия? Бери всё в свои руки и действуй, а не распускай тут нюни. Нашлась тоже мне, диванный борец за права людей.
Закончив свою тираду, я отвернулся, не желая больше общаться на эту тему. Никогда мне не нравились такие люди. Те, кто только и могут, что языком чесать. А как доходит до дела, так умывают руки. После этой беседы мне больше не особо вериться, что эта девчонка и впрямь какой-то шпион.
Галя, к слову, тоже дальше разговаривать не горела желанием. Она нахохлилась и продолжала молчать вплоть до окончания инициации у всей группы.
— На сегодня мы со всеми закончили, — сообщил нам Александр Валерьевич, делая какие-то пометки в планшете. — С завтрашнего дня у вас начнутся полноценные пары. Мы с вами будем видеться не каждый день, но достаточно часто. Большая часть наших занятий будут интерактивными. Моя цель — научить вас правильно думать. Теорию же вам расскажут специалисты по праву. И пусть многое из того, что вы будете проходить на других уроках, вам не понадобится, рекомендую не сачковать. Чтобы перейти на следующий курс вам нужно будет в сумме по всем предметам набрать достаточное количество баллов. Поэтому “тройками”, как в остальных ВУЗах вы не отделаетесь. Система оценок экспериментальная, но за последние годы отлично себя показала.
Куратор закончил говорить и окинул нас всех взглядом, похоже, пытаясь понять, насколько хорошо ему удалось донести свою мысль. После чего отпустил нас по домам.
В этот раз меня никто не преследовал. А Галя и вовсе выбежала из кабинета первой. Да уж. Кажется, мои слова разрушили её маленькую мечту о всеобщем благе. Ну, ничего. Переживёт. Должен же был кто-то открыть ей глаза. Рано или поздно она бы и сама всё поняла. Или нет. Кто знает? У некоторых людей инфантильность не пропадает вплоть до самой старости.
С Тёмой я попрощался на выходе из здания. Он сказал, что у него дела и убежал в сторону общежития.
“Вот как, значит”, — проводил я его взглядом. — “А когда я говорю, что у меня дела, мне не верят”.
Как говорится: “я не злопамятный, у меня просто память хорошая”. Не то, чтобы я расстроился или что-то такое. Суть в том, что поведение этих двоих меня всё больше путает. То ли они следят за мной, то ли нет. Может, я и вовсе себе всё это придумал? Возомнил себя особенным, вот и вижу во всех шпионов.
После того как машина довезла меня до дома, я заскочил в продуктовый, а после уже направился к своему подъезду. Пообедав, я развалился на кровати и набрал отца, переведя браслет на громкую связь:
— Привет, пап.
— Привет, Макс, — из динамика раздался голос бати. — Инициация уже закончилась?
— Да.
— Без происшествий?
— В целом, да, но не совсем.
— Рассказывай, — потребовал он.
— Вчера со мной вошли в контакт двое одногруппников. Вроде ничего особенного, но мне они показались подозрительными. Слишком уж общительные.
— Они как-то странно проявили себя во время тестов? — сразу догадался отец.
— Один, судя по всему, сломанный. На него капсула вообще не подействовала. В процессе тестирования он притворился, что использует магию воздуха, а наш куратор ему подыграл.
— Интересно…
— Да, но это ещё не всё. Мне удалось посмотреть его характеристики после ПСЧ. И они просто заоблачные.
— Выше сотни?
— Нет, но очень близки к ней. Разве реально к этому возрасту без магии так сильно развить тело? Да и не выглядел он как шкаф. Скорее как легкоатлет на пике формы. Но у таких не бывает силы за девяносто.
— Методик по развитию тела за последние годы появилось крайне много. Возможно, одна из них смогла дать неожиданно хорошие результаты. К тому же есть вероятность, что он взрослее, чем кажется.
— Ну, я бы ему семнадцать точно не дал, — подтвердил я догадку отца.
— Тогда попробуй поговорить с дядей Вовой. Может, это кто-то из его людей? Знаешь же, как он о тебе печётся. Подослать к тебе своего человека, это вполне в его стиле.
— Я как-то об этом и не подумал. Как закончим, наберу ему.
— Лучше съезди. В этом году он на твой день рождения приехать не смог, так что, думаю, он будет рад тебя увидеть.
На эти его слова я только и смог, что громко выдохнуть. Не то чтобы я не любил общаться с дядей Вовой. Даже больше — он мне как второй отец. Я не крещёный, но всё равно считаю его своим крёстным. Но так как видимся мы довольно редко, каждая встреча превращается в настоящий допрос.
— Хорошо, — ответил я, понимая, что при общении с глазу на глаз смогу узнать больше подробностей.
— А что насчёт второго твоего одногруппника?
— Кроме того, что она сама по себе какая-то странная, во время инициации энергетическая вспышка от неё оказалась слишком маленькой. Наименьшей из всей группы, если исключить меня и сломанного.
— А способностями она воспользоваться смогла?
— Да. У неё пирокинез.