Нина отвернулась поспешно, мафорий натянула, скрывая лицо. И кругом, стараясь не спешить, направилась к выходу из гавани. Увязая ногами в мягком разогретом песке, она поспешно направилась к рядам сложенных стеной мешков, стараясь укрыться от Никона. Стена высока, скрыла ее с головой. Вон и ворота близко. Сейчас за тюками прошмыгнет – и домой. Ничего здесь не найдет она, зря пришла в гавань.
Неожиданный удар в спину сбил Нину с ног. Успела руки выставить, упереться. Но кто-то упал на нее сверху, дернул сильно за суму. Руки не выдержали, она уткнулась в песок лицом, едва успев закрыть глаза. В панике забилась, задергалась. А напавший сильно оттолкнулся от ее спины, вдавив ее в песок глубже, и исчез за рядами тюков.
Нина, задыхаясь и отплевываясь, подняла голову, села с трудом. Выплевывая песок и стирая его с лица, она попыталась открыть глаза, слезы душили. За рядами сложенных мешков ее никто и не видел, поди. Повезло, что не убил, не снасильничал. В гавани всегда лихих людей полно. Освободив кое-как лицо от прилипших песчинок, она поднялась на дрожащих ногах. Спина болела безбожно. Нина охнула, держась за поясницу. Опираясь на мешки, двинулась осторожно к воротам, стараясь как можно быстрее убраться отсюда. Войдя в город, отряхнула, всхлипывая, столу. Только тут заметила, что сумы со снадобьями нет.
Нина добрела до аптеки, едва соображая от страха и обиды. Ввалилась в дом, упала на скамью, тихо подвывая. Фока вбежал на шум – видать, во дворе еще прибирался. Увидев Нину, растрепанную, в слезах, он замер с вытаращенными глазами, веник в руках сжимая.
Нина, готовая уже завыть в полный голос, взглянула на него и, собрав все силы, спросила с нарочитой строгостью:
– Все прибрал? – и сама поразилась, как дрожит ее голос.
– Что случилось с тобой, почтенная Нина?
– Ограбили меня. Ничего страшного, в большом городе хулиганья много. Я сейчас аптеку запру и отлежусь немного. А ты домой ступай – завтра приходи пораньше.
– Хочешь, я Гликерию позову? Она тебе поможет. Или матушку приведу.
– Вот еще. Ничего страшного не произошло. И не вздумай даже матушку свою звать, мне еще ее успокаивать придется. А Гликерии волноваться нельзя – ребенок беспокойный родится. Ступай уже.
Фока шагнул было к двери.
– Веник-то оставь.
Он бросил взгляд на веник, выбежал во двор, вернулся с пустыми руками.
– Почтенная Нина, хочешь, я тебе воды подам? Или вина?
– Вина мне налей. Спасибо тебе. И мазь подай, что от ушибов.
Мальчишка шустро налил через медное ситечко вина, подал Нине неразбавленным. С сочувствием глянул на хозяйку. Бледная, к лицу песок прилип, мафорий перекошен, волосы растрепались.
Он подал ей чашу, двумя руками достал горшочек с мазью с нижней полки, поставил на скамью. И присел на корточки рядом, заглядывая Нине в лицо.
Она сделала большой глоток, закашлялась. На зубах все еще скрипел песок. Подняла глаза на Фоку, вздохнула.
– Кольца не нашел?
Он помотал головой.
– Ступай уже, Фока. Завтра к полудню приходи.
Выпив залпом неразбавленное вино, она заперла за подмастерьем дверь. Плюхнулась на скамейку обратно, вытянулась на ней, думала повыть, себя пожалеть. Знала она, конечно, что в большом городе разбойников много, что осмотрительно себя вести надо. Ограбить могли умельцы так, что и не заметишь. Однако так вот, чтобы повалить, да посреди дня, да в пяти шагах от охраны и самого сикофанта – обидно. И спина болела теперь. Но уже, видать, вино подействовало – выть не хотелось.
Нина стянула с плеч мафорий, развязала платок. На пол выпала деревянная бусина с продетой дважды синей ниткой. Откуда она там взялась?
Нина подняла, рассмотрела. Может, с напавшего на нее разбойника оторвалась. Только с каких пор нищие да воры, что сумки крадут, украшенную бусинами одежду носят. Бусина, конечно, дешевая, но все равно странно.
Она положила бусину в ларец для мелочей. Ежели пойдет к Иосифу жаловаться, покажет. Хотя, куда она пойдет? Придется объяснять, что, да где, да почему. До Никона дойдет, он опять на нее взъярится.
Нина вышла во дворик, где наконец-то вымыла лицо и руки. Из последних сил собрала травы, что сушились днем под навесом, завернула в холстину, внесла в дом.
Тем временем солнце уже почти село. Пришлось зажигать глиняный плоский светильник.
Заперев все двери, Нина стянула одежду, увязала потуже волосы. Как сумела намазала спину средством от ушибов. Переодевшись, съела кусок хлеба, наскоро помолилась и рухнула на кровать в комнатке, прилегающей к аптеке.
От пережитого волнения и выпитого вина уснула Нина быстро.
Глава 6
Мазь от ушибов и синяков