Пока Нина поправляла мафорий да проверяла, не выронила ли что из корзинки, Кристиано уже расплатился с лодочниками. Велел за пару часов до заката вернуться, монетами в кошеле звякнул.
На скифском подворье все было иначе, чем в городе. Речь у русов резкая, певучести в ней нет, но выразительная. Нина понимала разговоры не слишком хорошо, от волнения и суеты даже голова кружилась. Чем дальше отходили они от порта, тем больше их провожали взглядами, негромко переговаривались вслед. Нина поежилась.
Одеты здесь люди были просто, но аккуратно. Шелковые одежды встречались редко. Туники и верхние платья были чаще льняные, светлые, тонкой выделки, часто с вышивкой. Обувь диковинная встречалась. Волосы у женщин прибраны, а у молодых девиц не покрыты. Лица румяные, белокожие, волосы у многих светлые, почти как у Доры были.
Дошли они с Кристиано, провожаемые взглядами, до ворот. В само подворье попасть надо, а что они воинам скажут, если их остановят? И верно, вон в их сторону уже вооруженный детина направился. В руках у него копье, а за поясом нож.
Нина на нож этот так и уставилась. Другой это нож, скорее уже здесь купленный. Чеканный металл, рукоятка с крестом.
Нина в растерянности глянула на Кристиано. Он не отводил взгляда от стражника. Тот, подойдя, остановился, окинул путников тяжелым взглядом.
Нина, поняв, что Кристиано скифских языков не знает, почтительно обратилась к воину сама с приветствием. Охранник сперва прищурился, поморщился. Но Нину это не смутило.
– Подскажи, уважаемый, где нам лучшего мастера найти, который с севера ножи и мечи привозит? Вот купец товар ищет и тебя наградит за помощь.
Охранник помолчал, разглядывая Нину. Она в смущении склонила голову. Видать, что-то не так сказала. И правда, на славянском нечасто ей говорить приходилось – может, и ошиблась в чем.
Детина махнул рукой, подбежал отрок, тоже вооруженный. Оба тихо переговорили. Нина разобрала только слова «греки» и «Царьград». Парень с любопытством рассматривал путников. Поклонился охраннику, повернулся к Кристиано и кивнул:
– Пойдем, господин. Я тебя провожу к торговому человеку, у которого можно купить оружие. – На Нину он едва взглянул. – Тебе какой нож надобен?
Кристиано посмотрел на Нину, пожал плечами.
Она ответила за него:
– Это мы уже торговому человеку и расскажем. Ты скажи мне, давно ли живешь тут?
– Да какое давно! Я первый раз приплыл. Меня отец раньше не брал. А я на ладью пробрался да за мешками спрятался. Он, когда узнал, то дюже рассердился. – Парень непроизвольно потер чуть ниже спины. – Да только без толку я отца ослушался. Нам уж отплывать скоро, а я еще в Царьграде и не побывал даже. А там, бают, истуканы каменные диковинные есть, золотые звери по улицам ходят, да палаты все сплошь каменные и золотом покрытые. Правда ли? Хоть одним глазком бы взглянуть!
Беседуя с мальчиком, они добрались до небольшой площади, обрамленной лавочками. Пахнуло перекисшими яблоками и медом – видать, кто-то сбраживал напитки. На улице никого не было. Немудрено – самая жара сейчас, вот все и попрятались от солнышка. Нина вытерла лоб краем мафория.
В одну из лавочек парень сунул голову, что-то спросил. Оттуда неспешно вышел крепкий широкоплечий хозяин. Проведя ладонью по бороде, заплетенной косицами, он оглядел пришлых, поклонился. Заговорил с ними на греческом, приглашая войти.
Кристиано шагнул в темное помещение, Нина вошла следом. Пока спутник ее рассматривал оружие, беседовал с хозяином об удобстве разных кинжалов и коротких мечей, Нина оглядывалась. На виду ножей, похожих на тот, что Евдокия описала, не было.
Влезать в беседу она побоялась. Кристиано, поди, сам разберется, как про нож вызнать. Нина двинулась к двери. Стало интересно, что еще за лавочки здесь есть.
Солнце ослепило ее после полумрака, и она налетела на мужчину, что собрался войти в ту же дверь. Да так налетела, что едва не упала. Тот едва успел подхватить ее за локоть, не дав с позором шлепнуться на зад. А у Нины перехватило дыхание – сперва от неожиданности, а потом от запаха знакомого, такого родного! От Анастаса так же пахло – смесью трав, маслами, дымом от очага.
Она на незнакомца взгляд подняла, не видя ничего из-за слез, вмиг застивших глаза. Он отпустил ее руку, уставился с удивлением на Нину. Не привык, видать, чтобы почтенная женщина, едва его увидев, слезы роняла. И понял по-своему: