Как остынет, разложить по малым сосудам, в погреб спустить.
Когда стайка красавиц императрицы прошелестела шелками, удаляясь по дорожкам сада, Василий шагнул под своды мраморной беседки.
Василисса сидела, облокотившись на широкую, шитую шелком подушку с кистями по краям. Одна из кистей выглядела изрядно потрепанной и запутанной. Императрица уже теребила соседнюю гроздь шелковых нитей. Морщинка разделяла черные густые брови, делая лицо Елены еще больше похожим на лик отца.
Василий опустился на колени, коснулся лбом холодного мраморного пола.
– Что, сбежала от тебя аптекарша, брат мой? – несмотря на измочаленные нити шелка и сдвинутые брови, голос ее звучал скорее растерянно, чем недовольно.
– Великая василисса, я виноват. Не ожидал я такой непокорности от аптекарши, не приставил должной охраны, – произнес Василий ровным голосом. Разогнулся, но не поднял глаза от нежного узора мрамора.
Императрица вгляделась в его посеревшее от усталости лицо.
– Отчего же не ожидал? Потому что женщина должна быть покорной?
– Не мне, евнуху, судить о покорности женщин. Не ожидал, потому как думал, что у нее достаточно ума, чтобы не идти наперекор твоим приказаниям. Но раз я не уследил, то вся вина на мне.
Елена раздраженно отбросила запутавшийся блестящим пауком шелк.
– Не стоит выгораживать моего сына! Мне известно, что произошло. Тебе ли не знать, что все происходящее с наследником и соправителем докладывается мне не только тобой.
Василий молча склонился перед ней снова.
– Мне сообщили, что он был пьян! – василисса повысила голос. – Я верила, что ты вразумишь моего сына и направишь его ум и нрав на государственные дела. А он в его годы уже пьет и развлекается на ипподроме!
Не дождавшись ответа, она резко поднялась и принялась расхаживать по беседке. Нежный шелк ее одежд отбрасывал искры от лучей солнца, падающих на золотое шитье.
– Что мне делать?! Я управляю… – Она осеклась. – Мы управляем империей. Фемами, городами, землями! Мы держим в руках Ойкумену, а с собственным сыном не можем совладать. Какой из него будет император? Кто будет управлять вместо него?
– Он еще молод и горяч, василисса. Надо найти ему жену, которая поможет молодому василевсу обрести счастье в достойной жизни и разумном правлении.
Елена фыркнула:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что жена справится с этим лучше, чем его мать?
– Если ей повезет оказаться хотя бы на треть такой мудрой, как его мать, то она справится. Молодость тянется к молодости, он не станет слушать нас, пока не войдет в возраст.
Легкий ветер пошевелил опавшие лепестки роз на мраморных перилах беседки. Из глубины сада донесся резкий крик павлина.
– Я подумаю об этом, – после паузы произнесла василисса. – Ты же знаешь, как тяжело найти достойную жену. Но у меня есть кое-кто на примете.
Вздохнув, она горько усмехнулась:
– Как ты смеешь говорить мне о молодости, когда моя аптекарша неизвестно где? Кто будет готовить мне притирания?
Она тяжело опустилась на подушки.
– Я старею, брат мой. Я начинаю ненавидеть зеркала. Меня злят цветущие и гладкие лица моих патрикий.
– Никто не в силах остановить время. Твоя мудрость и сила ценнее недолгой молодости и ненадежной красоты.
– Мне хочется верить тебе. Но не хочется сдаваться на милость безжалостного времени.
– Я найду Нину, и она будет наказана за то, что посмела ослушаться тебя. В ее аптеке оставлена стража, сикофанты опрашивают ее соседей. Может, вместе с ней мы найдем и кольцо.
– Найди Нину, брат мой.
Василий поднялся, колени заломило жестокой болью. Поклонившись сестре, он шагнул из беседки и ступил на мягкий белый песок дорожки.
Очнулась Нина в темноте. Над головой висел темный купол с рассыпанными адамантами[55] звезд. И близко так, казалось, руку протяни, и она погрузится в густой и мягкий черный ковер с искрами в глубине. Такой красоты небесной она никогда не видела. Но пришла боль, и Нина забыла про купол. Болел затылок, болели ободранные руки, колени.
Она прошептала: «Господи…»
Небо над ней тут же закрыли две темные фигуры. Одна из них голосом Галактиона сердито произнесла:
– Вот что тебе дома не сиделось, Нина?
Вторая фигура молча отодвинулась.
Нине стало страшно. Боясь пошевелиться, она прошептала:
– Я упала с камня. Спину сломала, верно. Не оставь меня мучиться, Галактион, избавь от страданий. У меня в корзинке там…