Геннадий уже не удивлялся. Столбик его умственного термометра сразу и прочно поднялся вверх до предела. Зашкалил. Всякое удивление осталось далеко позади.
Поев, Геннадий плеснул вина в расписной, похожий на маленькую ладью с поднятым носом и кормой, ковш. "Корец" — вспомнилось, как подсказанное кем-то, название ковша. Он поставил корец на табуретку, быстро разделся и лег, так и забыв выпить.
Глаза быстро привыкли к темноте. Необычно, нездешне выглядели силуэты высоких кувшинов. В полумраке все казалось незнакомым, и думалось по-иному. Геннадий не мог отделаться от мысли, что все чудеса ему просто приснились. Они были связаны с кольцом, значит, кольцо ему тоже снится.
Чтобы избыть затянувшийся сон, он загадал: "Пусть все исчезнет со стола!" — и повернул кольцо. В слабом отсвете ночных огней было видно, что стол опустел. Геннадий удовлетворенно и вместе с тем печально вздохнул. Сказка кончилась, и ее было немного жаль.
Уже совсем засыпая, Геннадий с тревогой подумал, что в сказках кольца рассчитаны на исполнение трех желаний. Трехразового, так сказать, пользования. Он пробормотал:
— Пусть это кольцо исполняет не три, а сколько угодно желаний... — и повернул кольцо слабеющими ото сна пальцами.
Это было последнее, что он помнил. Он уснул сразу, как будто кто-то накрыл его темным плотным покрывалом.
Проснулся Геннадий сам, без будильника. Солнце било в незашторенное окно, щекоча теплыми пальцами ресницы. Створка рамы чуть отошла, и в щель тянуло прохладой. С улицы доносился утренний деловитый шум автомашин и трамваев. Геннадий полежал минуту, не открывая глаз. Легкая улыбка пробежала по его лицу.
"Надо же присниться такому!" — он потянулся, закинув за голову руки и сплетя пальцы — они наткнулись на кольцо. Геннадий засмеялся, вспомнив, как вчера нашел его. Все было ясно — вот откуда толчок этим странным снам! Геннадий отбросил простыню, вскочил с дивана, распахнул окно, глядя на вспыхивающую бесчисленными солнечными искорками морщинистую скатерть пруда. Он так и подумал — "скатерть", и вспомнил "скатерть-самобранку" в своем сне. Он хотел улыбнуться, но улыбки не получилось — что-то тревожило его за спиной, в комнате. И это "что-то" было связано со "скатертью-самобранкой".
Геннадий медленно обернулся, обегая взглядом комнату. Вот оно!
На табуретке стоял, такой безобидный вне связи со "сном" Геннадия, ковш с остатками влаги на дне.
Геннадий серьезно посмотрел на свои руки — серебром сверкнуло на мизинце кольцо. Также серьезно он взялся за него правой рукой и повернул: "Хочу, чтобы на столе стоял букет сирени!"
Он не удивился, увидев разом появившуюся на столе, в трехлитровой банке, охапку белой душистой сирени. Он не удивился сирени, хотя сирень давно отцвела. Он удивился банке. Почему в банке? Не в кувшине, не в вазе, а именно в банке? В стеклянной банке, в каких продают маринованные огурцы?
Геннадий подошел к столу, пощелкал по банке ногтем. Она отозвалась коротким стеклянным звуком, Геннадий хмыкнул и пошел умываться. Банка его убедила. Он поверил в кольцо. Сразу и безоговорочно. Уже одевшись, Геннадий так, для пробы, сотворил себе завтрак. Доедая его, он подумал о том, что принял все чудеса как должное. Как будто бы так оно и должно было быть.
Перед уходом он заставил комнату всякими вещами, но потом спохватился, убрал их поворотом кольца и заторопился на работу.
Геннадий работал в институте электроники. Сейчас почти в каждом городе есть такой институт. Рассказывать о его работе нет смысла; специалисту не интересно, а неспециалист не поймет. Скажем только, что работа у него была скорее интересная, чем неинтересная. Шеф был им скорее доволен, чем недоволен. В лаборатории их работало пятеро, не считая шефа. Они делали и испытывали схемы. Шеф делал диссертацию. Так шло уже много лет. Все они хорошо друг друга знали. Слишком хорошо, даже неинтересно, Геннадий заранее знал, кто, что и когда скажет.
Вот раздался трагический выкрик:
— Шеф!
Рита, испугавшись, захлопнула японский косметический набор и смахнула его в ящик стола.
Все захохотали. Шеф всегда приходил на работу через полчаса после ее начала, это знали все, знала и Рита. Но каждое утро кто-нибудь обязательно кричал: "Шеф", а Рита — всерьез пугалась.
Геннадий был сегодня в приподнятом настроении. Чудеса продолжались. Отчет, который он писал уже три дня, кольцо закончило за три секунды. Три секунды — столько понадобилось времени, чтобы шепотом загадать желание и повернуть на пальце кольцо.