Они отошли недалеко — он и лучик. Когда луч остановился, Геннадий с разочарованием огляделся. Он стоял на том самом месте, где нашел кольцо. Было так же поздно, но фонарь был уже исправлен, светил ровно и не щелкал. Той чуть таинственной атмосферы, создаваемой мигающим полумраком, сегодня не было. Геннадий постоял еще немного. Кольцо больше не светилось. Оно добросовестно показало, откуда взялось, и Геннадий почувствовал облегчение от очередной своей неудачи раскрыть тайну кольца. Он пошел домой, смутно ощущая, что знает о кольце достаточно, знает, откуда оно взялось и что собой представляет. Ему не хотелось додумывать эти мысли до конца, и он отбросил их, начав думать о Рите. Это было приятно. Приятно было знать, что завтра утром он ее снова увидит, и Геннадий совсем забыл о кольце.
Время шло. Кончилось лето и началась теплая спокойная осень. Время неутомимо двигало стрелки часов — всех часов, какие есть на свете. Оно текло сквозь все предметы, всюду оставляя свои следы. Геннадий физически ощущал его течение, что-то в нем сопротивлялось ходу времени, крича — нет! Еще рано! Но он бессилен был остановить движение времени, и в нем нарастало беспокойство. Надо было решать, что делать дальше. Нельзя было бесконечно откладывать с кольцом, нельзя было — он чувствовал, что нельзя, — не выяснить отношений с Ритой.
Отношения их, хотя ни он, ни Рита ни разу об этом не говорили, находились в неустойчивом равновесии. Если он опять промолчит, не внесет в них определенность, то это сделает Рита. И не ясно, как она определит их дальнейшую судьбу...
Теплым сентябрьским вечером, проводив Риту домой и, как всегда, промолчав всю дорогу до самой ее двери, Геннадий возвращался к себе. Он шел по пустынным вечерним улицам, и шаги его далеко разносились вокруг. Лишь изредка, когда под ноги попадали мягкие, не совсем еще высохшие, но уже желтые листья, в четком перестуке каблуков появлялись пропуски. Они сбивали ритм и сбивали мысли, и Геннадий бессознательно старался не наступать на тут и там светлеющие на тротуарах, сорванные с деревьев осенним ветром почти еще живые мягкие пятаки — разменную монету осени. Идти, выбирая куда ступить, было тоже неловко. Это отвлекало, и в нем нарастало глухое раздражение. Уже подходя к дому, взглянув вверх на знакомый фонарь, Геннадий понял, откуда оно.
Кольцо. Рита. Рита и кольцо — все переплелось. Геннадий чувствовал, что идти к Рите нужно чистым и открытым, без той тайны, что внесло в его жизнь кольцо. Он привык к кольцу, и в то же время знал, что без Риты ему жить нельзя. Точно так же нельзя прийти к ней, вынеся на ее суд непонятную историю с кольцом. Непонятную — не столько из-за самого кольца, сколько из-за отношения Геннадия к нему. Впервые Геннадий отчужденно и ясно понял, что вовсе не исследовательские цели заставляют его оставлять кольцо у себя.
Он поднялся по лестнице. Лезть в карман за ключом не понадобилось — язычок замка отодвинулся сам собой, и дверь квартиры сама распахнулась перед ним, повинуясь его беззвучной команде. Геннадий невесело усмехнулся - вот она, причина, заставляющая его лгать самому себе, заставляющая держать кольцо у себя, со дня на день откладывая передачу его в официальные и компетентные органы.
Геннадий очень устал за день, но голова была ясной и холодной, как были холодны теснившиеся в ней мысли. Геннадий устроился на диване поудобнее и начал приводить в порядок и подгонять их одна к другой - короткие и упругие, давно уже выношенные и просящиеся теперь наружу мысли.
Геннадий непосредственно был связан с техникой. Он ясно понимал, что чудес не бывает. И если кольцо творит чудеса, значит, есть техника, позволяющая их творить. Какая техника — неважно. Важно только, что не наша, не земная. Земной технике такая задача будет еще долго не по плечу.
Геннадий взял из воздуха зажженную сигарету, затянулся, длинной струей выпустил дым, задумчиво глядя на кольцо. Оно знакомо отсвечивало серебристым металлом, такое привычное и земное, что Геннадий чуть не потерял нить рассуждений.
Само колечко вмещать всю сложнейшую аппаратуру — а аппаратура с такими возможностями не может не быть сложной — явно не могло. Значит, кольцо играет только промежуточную роль — улавливает его, Геннадия, желания и передает их туда, где их исполняют.
Не замечая того, Геннадий стал говорить вслух, обращаясь к кольцу, как к собеседнику:
— Суммируем: есть кольцо и есть База, назовем ее так, с которой кольцо связано. Основная работа идет на Базе, кольцо — лишь посредник. Далее, База должна быть на Земле, иначе желания не исполнялись бы мгновенно, нужно было бы время, чтобы сигнал от кольца дошел до Базы и вернулся обратно. Даже если бы База была на Луне, запаздывание составило бы две-три секунды, а этого нельзя было бы не заметить.