Рюдзи ползком добрался до телефона и принялся было набирать домашний номер Асакавы, но вспомнил, что тот вернется с Идзуосимы только завтра.
…представляю себе, как этот придурок испугается, когда узнает, что я откинул копыта…
Грудь сдавило так, что захрустели ребра. Коченеющими пальцами Рюдзи набрал номер Маи Такано. Он и сам не знал, почему решил это сделать: то ли вдруг осознал, насколько больно ему расставаться с ней, то ли просто захотел в последний раз услышать милый девичий голос.
«Оставь, не впутывай ее в эту историю», — говорил Рюдзи сам себе и сам же отвечал, все еще надеясь на чудо: «А вдруг я успею?»
Его мечущийся взгляд упал на настольные часы. Девять сорок восемь. Прижав трубку поплотнее к уху, Рюдзи ждал, пока Маи ответит на его звонок. Неожиданно у него зачесалась голова. Он немного поскреб в шевелюре. В руке осталась прядь волос.
Отзвучал бесконечный первый гудок, и в трубке раздался второй. Невольно Рюдзи поднял голову и уперся взглядом в зеркальную дверцу шкафа. В дверце виднелось его отражение. От неожиданности у него отвисла челюсть. Он вперился взглядом в зеркальную поверхность. Трубка, зажатая между плечом и подбородком, беззвучно соскользнула вниз. Не замечая этого, Рюдзи продолжал таращиться на свое отражение. Это был не он. Из зеркала на него глядел морщинистый старик с ввалившимися пергаментными щеками, сквозь редкие волосы была видна тонкая кожа головы, вся покрытая синеватыми струпьями.
«Это галлюцинация, галлюцинация, галлюцинация», — повторял Рюдзи. Но силы его были на исходе. Из упавшей на пол трубки донесся женский голос: «Алло? Я слушаю». И именно в этот момент обезумевший от ужаса Такаяма сорвался на крик. Оглушенный собственным жутким воплем, он так и не смог услышать любимый голос.
…Дождавшись четвертого звонка, Маи сняла трубку.
— Алло? Я слушаю, — сказала она.
Ответом ей был нечеловеческий вопль.
Телефонный аппарат мелко задрожал. Волна ужаса побежала по проводам и захлестнула девушку. Маи в испуге отшатнулась от трубки, в которой все еще был слышен затихающий стон. Первый отчаянный вопль напугал ее, но, услышав последовавший за ним стон, Маи снова прижала трубку к уху. Это было не похоже на обычный телефонный розыгрыш. Стон прекратился. На том конце провода воцарилась звенящая тишина.
Девять сорок девять.
За секунду до смерти Рюдзи сидел на полу, прислонившись к кровати и широко расставив ноги. Левой рукой он вцепился в матрас. Правой — тянулся к нашептывающей «алло, алло» телефонной трубке. Но не успел, умер. Голова его была неестественно откинута назад, выкатившиеся из орбит глаза неподвижно смотрели в потолок.
Прежде чем окончательно уйти в небытие, Рюдзи наконец осознал, что ему уже не удастся спастись. Умирая, он сосредоточил всю свою мысленную энергию только на одном, единственном желании: «Надо рассказать придурку Асакаве, что нужно делать, чтобы спастись»…
Май несколько раз повторила «алло», но ей никто не ответил. Она опустила трубку на рычаг. В ушах у нее снова и снова раздавался пугающий стон.
Май охватило дурное предчувствие. Она схватила трубку и набрала номер сэнсэя. Занято. Еще одна попытка — все те же короткие гудки. Девушка шестым чувством ощутила, что ей звонил Рюдзи Такаяма и что с ним произошло что-то ужасное…
Двадцатое октября, суббота
Асакава уже успел соскучиться по своей квартире, но без жены и дочки ему было дома немного не по себе. Сколько же дней он был в отъезде? Асакава принялся загибать пальцы: ночевка в Камакуре, потом вынужденные две ночи на Идзуосиме — надо было переждать тайфун, следующей ночью они с Рюдзи остановились в «Пасифик Лэнд», и наконец еще одна ночевка на Идзуосиме. Итого, пять дней.
Почему-то ему казалось, что прошло гораздо больше времени. Раньше он не раз отлучался по рабочим делам на пять-шесть дней, но эти командировки всегда оставляли в нем чувство некоторой неудовлетворенности, он даже не успевал глазом моргнуть, как уже пора было возвращаться домой.
Асакава уселся за рабочий стол и включил компьютер. Мышцы до сих пор побаливали, каждый раз, когда он менял позу, боль отдавалась в пояснице. Накопившаяся за эту безумную неделю усталость не исчезла, несмотря на то что вчера ему наконец-то удалось как следует выспаться. Но сейчас Асакаве было не до отдыха — надо было срочно приниматься за работу, чтобы осталось еще хоть немного свободного времени на поездку с семьей в Никко.
Асакава в задумчивости уставился на экран. Часть материала уже была обработана и сохранена на дискете. Оставшуюся часть — начиная с визита в Мемориальный музей, когда им впервые стало известно имя Садако, — Асакава должен был как можно скорее привести в товарный вид, после чего подать готовую статью главному редактору.
Подошло время ужина, Асакава заканчивал пятую страницу. Так себе скорость — нельзя сказать, что работа продвигалась очень быстро, но он не особенно волновался. Он был уверен, что за ночь допишет статью — ночная работа самая плодотворная. Если утром у него будет готовая статья, то, не откладывая дела в долгий ящик, он сядет в машину и поедет в Асикага за Сидзукой и Йоко. Хочется верить, что с понедельника у него наконец-то опять начнется обычная жизнь, без кошмарных встрясок и приключений.
Асакава задумался о том, как отреагирует главный на его статью. Потом одернул себя: «Что понапрасну думать-то, сначала надо все закончить». Понимая, что по большому счету он только зря тратит время, Асакава все-таки перечитал уже готовую первую часть и внес в нее несколько поправок, чтобы не вышло резких противоречий со второй частью. Дело близилось к концу, и после того как Асакава подготовит репортаж, обо всем этом можно будет забыть…
Пальцы быстро бегали по клавиатуре, но иногда останавливались, зависали в воздухе. Совсем рядом, на краю стола, лежала копия фотографии Садако. Нечеловеческой красоты лицо неотрывно смотрело на Асакаву. Он буквально чувствовал на себе сверлящий взгляд черных глаз, и это мешало ему сосредоточиться. Его тревожила мысль, что теперь он всегда будет ощущать невидимое присутствие этой женщины. Чтобы не отвлекаться, Асакава переложил снимок на полку. Под пристальным взглядом Садако работать было сложно.
Наскоро перекусив в ближайшей забегаловке, Асакава возвращался домой.
Неожиданно он подумал про Рюдзи и почему-то разволновался. По правде говоря, это даже не было мыслью, просто лицо Такаямы неожиданно возникло перед его внутренним взором. Асакава вернулся домой и снова принялся за работу, но Рюдзи все не шел у него из головы.
…как у него там дела, интересно?..
Неожиданно лицо Рюдзи снова всплыло у Асакавы перед глазами и стало медленно раздваиваться. Асакава не на шутку перепугался и кинулся к телефону. В спешке набрал номер. После седьмого звонка на том конце провода кто-то снял трубку. Асакава с облегчением вздохнул. Но вместо голоса Рюдзи он услышал показавшийся ему знакомым тихий женский голос:
— Алло, я слушаю.
— Здравствуйте, говорит Асакава.
— Да-да, — голос почти исчезал.
— Вы, наверное, Маи Такано. Я все еще не отблагодарил вас как следует за тот вкуснейший ужин…
— Право, не стоит, — прошептала Маи и затихла, но было слышно, что она еще не опустила трубку.
— Э-э-э… А Рюдзи там далеко? — сказал Асакава, так и не понимая, почему девушка тянет время и не передает трубку хозяину квартиры. — Я, собственно, ему звоню…
— Сэнсэй умер.
Асакава вскрикнул от неожиданности и едва не потерял сознание. Довольно долго он молчал, тупо глядя в одну точку на потолке, не осознавая в полной мере, что происходит. Но вот трубка выскользнула у него из руки, и это привело его в чувство. Сглотнув слюну, Асакава задал Маи вопрос:
— Когда?
— Вчера около десяти вечера.
У Асакавы закружилась голова. Он помнил, что Рюдзи досмотрел кассету у него дома ровно в девять сорок девять неделю назад. Значит, все продолжается.
— А от чего он умер? — спросил Асакава, хотя прекрасно знал ответ.