Потом Марсия увидела нечто новое — роботов другой модели. Эти были помельче, двуногие и без головы, не больше метра в высоту. Они выходили колонной из отверстия в задней стене камеры. У каждого была пара рук с похожими на клешни захватами, а в клешнях они несли одинаковые коричневые свертки.
Внезапно Марсия поняла.
— Муравьи, — проговорила она. — Вспомните муравьев и посмотрите на этих роботов. Взгляните на все это и скажите, что вы об этом думаете.
— В мире животных! — Макджилликатти проявил способность к ассоциативному мышлению. — Когда-то я учился в школе здесь на Марсе. Помню, я удивлялся, зачем мы изучаем странных животных, которые обитают на планете, удаленной от нас на пятьдесят миллионов километров. На видеоэкранах в числе других нам показывали фильм о муравьях. Они носили… о Боже!.. муравьев, переносили свои яйца, чтобы спрятать их ненадежнее.
— О да, — подтвердила Йенсен. — Им приходится уносить яйца на поверхность, потому что скоро от проклятого астероида ничего не останется. Смотрите, они разрезают переднюю стену и роют ходы внутрь, чтобы разломать на куски все остальное.
У Марсии заколотилось сердце.
— У вас есть оружие?
— Только штурмовой лазер и армейский гранатомет, — съязвила Йенсен. — Вы что, не в своем уме? На кой черт нам оружие?
— Я и не надеялась, что у вас оно есть, просто думала, а вдруг. Послушайте! Нам все равно придется продираться сквозь эту толпу. Я не знаю, есть ли у нас надежда на успех, но, как вы думаете, сильно она понизится, если по дороге мы прихватим одного из этих роботов-носильщиков? Вместе с яйцом.
— Что? Это самоубийство! — брызжа слюной, выпалил Макджилликатти. — Их здесь тысячи! Если мы на них нападем, то живыми отсюда не выйдем. От нас мокрого места не останется!
— Не думаю, — возразила Марсия. Она была связана решением лунного совещания о секретности сведений, которые на нем обсуждались, и поэтому ей приходилось тщательно подбирать слова. — Эти роботы каким-то образом связаны с теми, кто посылает сигналы с Луны, а эти сигналы очень напоминают компьютерные программы, и притом не очень гибкие программы. Это дает нам право утверждать, что сфера действий этих механизмов жестко ограничена. То есть если перед ними встанет неожиданная трудность, они не смогут ее разрешить. Этим-то я и предлагаю воспользоваться.
— Так вы считаете, что наше появление будет для них неожиданностью? — спросила Йенсен.
— Могу поспорить, — ответила Марсия. — Я также считаю, что мы выиграем и узнаем кучу нового об этих уродах, если прихватим несколько образцов для аналитической работы. Нам необходимы данные, так что стоит рискнуть.
— Откуда вы знаете, что это яйца, в которых развиваются зародыши? — недовольно спросил Макджилликатти.
— Я этого не знаю, — твердым, решительным голосом ответила Марсия, но глаза выдавали ее, в них не было решительности, в них был старательно подавленный страх. — Но мне кажется, не так важно, что в них. Чем бы ни оказались эти предметы, мы получим множество сведений о наших новых друзьях.
Йенсен кивнула.
— Согласна, — сказала она. — Есть смысл попробовать.
У Макджилликатти застрял ком в горле. Он не привык к такому образу действий. Здесь не лаборатория, где можно прикрыть опыт и устраниться. Он всегда знал, что не очень умеет ладить с людьми, но верил, что его ум возмещает этот недостаток. Однако на этих женщин доводы разума не действуют, они точно взбесились и в погоне за какой-то мифической выгодой готовы поставить на кон свои жизни. А вместе с ними и его драгоценную жизнь, потому что сейчас все они связаны одной ниточкой, поодиночке им отсюда не выбраться. И самое страшное, что ему уже не удастся ни в чем их убедить.
— Очень хорошо, — прошипел он, поразившись, как неестественно прозвучал его собственный голос. — Каким образом вы предлагаете это сделать?
— Как можно проще, — сказала Марсия. — Желоб, в котором мы находимся, вероятно, ведет прямо к выходу. Кроме нас, в нем, кажется, никого нет, и это позволит нам пройти незамеченными. Мы спустимся насколько возможно и выйдем на поверхность. Там мы и начнем действовать. Похоже, эти роботы-носильщики не умеют бегать быстро, а, возможно, нам помогут наши товарищи. Йенсен, вы сняли достаточно?
— С этой точки достаточно. Пошли.
Еще не веря, что он способен на такое безрассудство, Макджилликатти отправился вслед за своими спутницами, то и дело вертя головой по сторонам. Слишком много странного и необъяснимого окружало троих людей. Машины, словно живые, шныряли по камере, бросаясь то туда то сюда. По стенам метались причудливые тени, отбрасываемые языками пламени, когда роботы орудовали своими газовыми резаками.
Макджилликатти почувствовал, что камень у него под ногами затрясся. Он включил наружные микрофоны и прислушался.
Стук, скрип огромных механизмов, грохот падающих обломков и рев оборудования — все это звучало глухо в разреженном марсианском воздухе, сливалось в фоновый рокот, хотя усилители звука, установленные в шлеме, были поставлены на предельную мощность. А визг и этот шелест — к чему они относятся? Макджилликатти не знал и не хотел знать. Впервые в жизни Хирам Макджилликатти столкнулся с загадкой, которую совсем не желал разгадать. Липкий, не отступающий ни на секунду страх превратил его в тряпку.
Желоб шел почти вдоль всей камеры, но метрах в тридцати от пролома удача изменила людям. Завал из огромных камней преградил им путь, и они были вынуждены выбраться на открытое место.
Йенсен воинственно размахивала геологическим молотком, это было единственное оружие, которое у нее имелось, Оружие, правда, было смешное, но не в нем было дело. Она пыталась, скорее, подбодрить себя, чем кого-нибудь напугать.
Тут царила еще большая неразбериха, чем на дне. Роботы-скорпионы носились повсюду.
— Надо держаться вместе, — сказала Йенсен.
Она двинулась вперед, к пролому, пытаясь держаться как можно дальше от хлопочущих бригад роботов. Путь стал еще труднее. Иногда путь преграждали обломки величиной с дом. Йенсен приходилось то и дело возвращаться и искать обход. К тому же не было спасения от камней, сыплющихся со всех сторон. Люди карабкались на каменные горы, цепляясь за любой мало-мальски пригодный выступ, протискивались в узкие щели, ползли на четвереньках там, где нельзя было пройти в полный рост. Но перед ними была цель — чистое небо Марса звало их и указывало путь вперед. Без этого ориентира они наверняка заблудились бы. Гораздо труднее было не потерять друг друга из виду.
Так, а где Макджилликатти? Йенсен оглянулась. Вон Макдугал спускается по шаткому валуну. Но она одна. Макджилликатти нигде не видно.
— Макджилликатти! — позвала Йенсен по рации. — Где вы?
— За… за вами. Кажется, — уточнил тонкий тихий голос. — Вернитесь немного назад, но ступайте очень осторожно. Один из них… один из них смотрит на меня.
— Господи Иисусе! Подождите, я сейчас.
Йенсен увидела, что Марсия тоже повернула обратно.
Обе почти одновременно взобрались на вершину валуна, взглянули вниз и остолбенели.
Макджилликатти стоял лицом к ним, застыв на месте. Прямо над ним навис скорпион. Сначала Йенсен поразилась, что у Макджилликатти хватило храбрости не отступить, но потом поняла, что он просто не в силах пошевелиться от испуга.
Скорпион на шаг приблизился к Макджилликатти, Йенсен затаила дыхание. Машина оказалась крупнее, чем она себе представляла. Скорпион стоял на пяти парах лап, на лапах были когти, а плоское тело возвышалось над землей на добрых два метра. Спереди помещался сложный набор датчиков, но Йенсен не заметила среди них ничего такого, что напоминало бы орган зрения. Робот поблескивал тускло-серебристым цветом, был угловат и явно очень силен. Вблизи он вовсе не походил на скорпиона и вообще на живое существо. Холодный, враждебный механизм.
Две тяжелые лапы потянулись к Макджилликатти. Клешни на концах лап раскрылись, осторожно двинулись вперед и толкнули человека.