Когда она дошла до «Г» и все не могла угадать, ею овладело сильное волнение; когда назвала «В» и тоже услышала «нет», взволновалась еще пуще, а когда назвала «Б», и «Б» тоже оказалось не той буквой, она воскликнула:
— Спускунет, милая, дайте мне свой флакон с нюхательной солью!
А потом, уткнув личико в плечо ее сиятельства, еле слышно прошептала: Неужели с «А», синьор?
— Угадали. И хотя, повинуясь приказу своего юного повелителя, я не смею назвать вашему высочеству имя той принцессы, которую он любит нежно, страстно, преданно, восторженно, я могу показать вам ее портрет! возгласил лукавец.
И он подвел принцессу к золоченой раме и отдернул висевший на ней занавес.
Подумать только — перед ней было зеркало! И Анжелика увидела в нем себя.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой Перекориль ссорится с Анжеликой
Придворный живописец его величества короля Понтии вернулся во владения своего монарха и привез с собою множество набросков, сделанных им в столице Пафлагонии (вы, конечно, знаете, мои милые, что зовется она Бломбодингой); но самым прелестным из всех его рисунков был портрет принцессы Анжелики, посмотреть на который сбежалось все понтийское дворянство. Король был так восхищен этой работой, что наградил художника Орденом Тыквы шестого класса, и отныне живописец стал сэром Томазо Лоренцо, кавалером Ордена Тыквы.
В свою очередь, король Храбус прислал сэру Томазо рыцарский Орден Огурца, а также чек на крупную сумму в награду за то, что во время пребывания в Бломбодинге тот писал короля, королеву и цвет общества и очень вошел там в моду, к великой ярости всех пафлагонских живописцев, ибо теперь его величество частенько говаривал, указывая на портрет Обалду, оставленный сэром Томазо:
— Ну кто из вас так рисует?!
Портрет этот висел в королевской гостиной над королевским буфетом, и Анжелика, разливая чай, всегда могла любоваться им. С каждым днем он казался ей все краше и краше, и принцесса до того приохотилась им любоваться что нередко проливала чай на скатерть, а родители при этом подмигивали друг другу и, покачивая головой, говорили:
— Дело ясное!..
Между тем бедный Перекориль по-прежнему лежал больной наверху, у себя в спальне, хотя и глотал все противные микстуры, прописанные ему лекарем, как то подобает послушному мальчику, — надеюсь, и вы, мои милые, ведете себя так же, когда заболеете и маменька зовет к вам доктора. Единственно, кто навещал принца (помимо его друга гвардейского капитана, который постоянно был чем-нибудь занят или маршировал на плацу), — это маленькая Бетсинда, которая прибирала его спальню и гостиную приносила ему овсяную кашу и согревала грелкой постель.
Обычно служанка приходила к нему утром и вечером и Перекориль непременно спрашивал:
— Бетсинда, Бетсинда, как поживает принцесса Анжелика?
И тогда Бетсинда отвечала:
— Спасибо, ваша милость, прекрасно.
Перекориль вздыхал и думал, что, если б болела Анжелика, он бы навряд ли чувствовал себя прекрасно. Потом Перекориль спрашивал:
— А скажи, Бетсинда, не справлялась ли нынче обо мне принцесса?
И Бетсинда ему отвечала:
— Сегодня нет, ваша милость. — Или: — Когда я ее видела она была занята игрой на рояле. — Или: — Она писала приглашения на бал и со мной не разговаривала.
Или еще как-нибудь ее оправдывала, не слишком придерживаясь истины, ибо Бетсинда была существом добрым, всячески желала уберечь Перекориля от огорчения и даже принесла ему с кухни жареного цыпленка и желе (когда больной стал поправляться и доктор разрешил ему эти кушанья) и при этом сказала, что желе и хлебный соус собственноручно приготовила для кузена принцесса.
Услышав это, Перекориль воспрянул духом и мгновенно почувствовал прилив сил; он проглотил без остатка все желе, обглодал цыпленка — грудку, ножки, крылышки, спинку, гузку и все остальное, — мысленно благодаря душечку Анжелику. А на другой день он почувствовал себя до того хорошо, что оделся и сошел вниз; и тут встретил — кого бы вы думали? — Анжелику, которая как раз входила в гостиную. Все чехлы со стульев были сняты, шелковые занавеси отдернуты, с канделябров убраны покрышки, со стола унесено рукоделье и разные мелочи и вместо них разложены красивые альбомы. Голова Анжелики была в папильотках, — словом, по всему было видно, что ожидаются гости.
— Боже правый! — вскричала Анжелика. — Вы здесь и в таком платье! Что за вид!
— Да, я сошел вниз, душечка Анжелика, и сегодня прекрасно себя чувствую, а все благодаря цыпленку и желе.
— Какое мне дело до вашего цыпленка и желе! Ну что за неуместный разговор! — возмутилась Анжелика.
— Так разве не вы… не вы их прислали мне, Анжелика, душечка? проговорил Перекориль.
— И не думала! «Анжелика, душечка»! Нет, Перекориль, душечка, передразнила она его, — я была занята, я готовила дом к приему его высочества принца Понтии, который спешит пожаловать с визитом ко двору моего батюшки.
— Принца Понтии?! — ужаснулся Перекориль. — Да, да, принца Понтии! опять передразнила его Анжелика. — Ручаюсь, вы и слыхом не слыхали об этой стране. Ну сознайтесь, что не слыхали! Даже, верно, не знаете, где она расположена, эта Понтия, на Красном море или на Черном.
— Нет, знаю, на Красном, — ответил Перекориль, и тогда принцесса расхохоталась ему в лицо и сказала:
— Вот дурачок-то! Ну как вас пускать в приличное общество? Вы так невежественны! У вас только и разговору, что о собаках да лошадях, вот и обедали бы лучше с драгунами моего отца. Ну что вы на меня так уставились, сэр? Ступайте оденьтесь в лучшее платье, чтобы встретить принца, и не мешайте мне прибирать в гостиной.
— Ах, Анжелика, Анжелика, — промолвил Перекориль. — Не ждал я такого! Вы говорили со мной иначе, когда в саду дали мне это кольцо, а я дал вам свое, и вы подарили мне по…
Что он хотел сказать, мы так и не узнаем, ибо Анжелика закричала в ярости:
— Прочь, дерзкий нахал! И вы еще смеете напоминать мне о своей наглости! А что до вашего грошового колечка, так вот оно, сэр, ловите! — И она вышвырнула его в окошко.
— Но это же обручальное кольцо моей матери! — вскричал Перекориль.
— Мне все равно, чье оно! — не унималась Анжелика. — Женитесь на той, что подберет его, а я за вас не пойду! И верните мне мое. Терпеть не могу людей, которые подарят что-нибудь и хвалятся! Есть один человек тот подарил бы мне кое-что получше всех ваших подарков, вместе взятых. Подумаешь, колечко, да оно не стоит и пяти шиллингов!
Ведь Анжелика не догадывалась, что подаренное ей кузеном колечко волшебное, что если его носит мужчина, в него влюбляются все женщины, а если женщина все мужчины. Ее величество, мать Перекориля, отнюдь не была красавицей и все же, пока носила это кольцо, вызывала у всех восхищение; а супруг ее, тот был прямо как безумный во время ее болезни! Когда же она призвала к себе сына и надела кольцо ему на палец, венценосный Сейвио заметно охладел к жене и перенес всю свою любовь на маленького принца. Остальные тоже любили его, пока он носил материнское кольцо; но когда, еще совсем ребенком, он отдал его Анжелике, люди воспылали нежностью к ней, а его перестали замечать.