— Чепуха. — Дэвид чихнул. Сирано не слишком преувеличивал, эффект можно было сравнить с трубным гласом. — Это не надолго. К вечеру перестанет.
— Ну тогда подождем. Вы сами сказали, зачем торопиться?
— Ладно, — просветлел Дэвид. — Можем выпить еще чаю.
Они обнаружили чайную чуть ниже по улице, и Дэвид излил неожиданный поток чисто мужского обаяния, уговаривая официантку включить возле их столика электрический обогреватель. Джесс выпила две чашки чаю в доме каноника и в действительности нуждалась в чем-то покрепче. Но она уже изучила слабости Дэвида и сочла разумным потакать им, чтобы подладиться к нему. Его интересовал не сам чай как напиток, а сопутствующая процессу еда.
Три сандвича, кажется, стимулировали деятельность его мозга.
— Вот о чем я подумал, — начал он.
— О чем?
— О дедушке. Мы оба решили, что он должен кое-что знать. Почему бы нам не позвонить ему?
— У него нет телефона, — скупо сообщила Джесс. — Я подумала об этом еще вчера, когда вы отлучались.
— М-м-м... — Дэвид утешился пышкой. С его взъерошенных черных волос перестала капать вода и пошел пар, он напоминал существо, материализующееся из облака эктоплазмы. — Ну, давайте тогда посмотрим на нашу добычу. Мне не удалось разглядеть ее на месте.
Джесс начала рыться в сумочке. Как всегда, вещь, которую она искала, завалилась на самое дно и оказалась погребенной под грудами хлама.
— Как, по-вашему, милый старик поверил в историю, которую я рассказала?
— В историю, которую я придумал.
— Не очень правдоподобно. Не то, что кольцо свалилось с пальца, когда я опускала деньги, а сама мысль о том, что я могла надеть такое безобразие.
— Это ничуть не должно его удивить, — уверенно заявил Дэвид. — Вы представляете две категории, столь же чужеродные невинному религиозному сознанию, как марсиане.
— Американка, а еще?..
— Женщина. Боже милостивый, только не говорите, что снова его потеряли!
— Нет, обождите... Вот оно.
Дэвид протянул руку, и она положила кольцо на его ладонь. Он повертел его, а потом надел на палец.
— Тяжелое, — заметил он, поднимая руку, чтобы лучше видеть.
Джесс интересовало не столько кольцо, которое она хорошо знала, а то, как оно смотрится на мужской руке. Да, оно выглядит грубым и архаичным, но впервые было, если так можно выразиться, на своем месте, что ли.
— Слишком велико для меня, — сказал Дэвид, не ведая о ее молчаливых раздумьях. — У его настоящего владельца руки, должно быть, были как ляжки. Или... постойте. Может, кольца тогда носили на большом пальце?
Он надел кольцо на большой палец и оценил результат:
— Подходяще. Ну ладно. Не вижу, чтобы в этом предмете был заложен какой-то смысл. Вы описали его совершенно точно.
— Разумеется.
— Тогда возвращаемся к дедушке Трегарту. Видите, я был прав, дождик кончился.
— Дэвид...
Джесс бросила в пустую чашку кусочек сахару и принялась разминать его ложечкой.
— В вас снова взыграла отвага и благородство? — спросил он.
— Это несправедливо...
— Или вы просто не хотите, чтобы я путался под ногами?
Она отреагировала так резко, что ложечка шлепнулась в блюдце.
— Вам же известно, что это не так! Без вас я вообще не знала бы, что мне делать. Но я не понимаю, зачем вам...
— Зачем? — ухмыльнулся он. — Вы разве не слышали о знаменитом британском рыцарстве? Джесс, вам теперь от меня ни за что не отделаться, даже и не пытайтесь. Я прицеплю бороду и последую за вами. Мне интересно знать, что за всем этим кроется. Кто знает, может быть, я воспользуюсь этой интригой. Старый источник вдохновения начинает иссякать...
— Вам это только сейчас пришло в голову.
— Джесс, вы слишком много раздумываете. Я в таком возрасте, что имею право на собственное мнение, как любой другой человек, хоть это не так много значит. Если я решился разгадать нашу маленькую загадку, значит, я сам подставляю шею под свою полную ответственность. Кроме того, мы ушли от кузена Джона с его приятелем и больше ничего не случится.
Это недальновидное замечание должно было породить предчувствие страха, ледяными мурашками пробежать по спине Джессики. Что-то пробежало по ее спине, и она вздрогнула, но это оказалась холодная капля дождя, затекшая за воротник. Никаких предчувствий не родилось, лишь малодушное чувство облегчения.
Они вышли под свинцовое небо и падающие с карнизов магазинчиков капли, но, как четырежды подчеркнул Дэвид, дождь прекратился. На западной стороне улицы бегущая строка горящими красными буквами сообщала прогноз погоды, который обещал на следующий день прекрасную погоду.
Было почти темно, когда они подошли к стоянке, и Джесс, стукнувшись коленкой о крыло машины, послала проклятие экономично мыслящему городскому совету Солсбери и всем прочим органам, руководящим жизнью города. Почему не поставить побольше фонарей на стоянках? Потом он разглядела, что фонари есть, но два из них не горят. Стоянка была наполовину пуста. Из-за погоды и позднего времени большинство покупателей и гуляк сидели по домам.
Не сообразив, Джесс подошла к машине не с той стороны [24], и, когда Дэвид указал ей на ошибку, последовала короткая перепалка. Рядом с их автомобилем стоял еще один, и щель между ними была такой узкой, что даже худышке Джесс пришлось протискиваться, добираясь до дверцы. Дэвид, как истый джентльмен, пролез следом за ней и наклонился отпереть дверцу, с трудом справляясь с ключом в темноте.
Обе дверцы припаркованной рядом машины распахнулись одновременно. Джесс только успела подумать, какую плотненькую, аккуратненькую западню образовали бока автомобилей и открывшаяся дверца, но тень за ее спиной взмахнула рукой, мокрый тротуар под ногами девушки растворился в тумане, и она погрузилась в этот туман, провалившись во тьму.
Очнувшись, она обнаружила на своем лице ногу Дэвида. Ошибки быть не могло; она чувствовала холодную липкую поверхность и запах вымокшей кожи ботинка.
Первой реакцией стала радость, что Дэвид здесь, в каком бы состоянии он ни находился...
Эта мысль развеяла туман и толкнула ее на яростные попытки сдвинуться с места. Нога Дэвида оставалась пугающе неподвижной. Что, если он... Рассудок ее, все еще скованный резкой головной болью, содрогнулся от ужаса перед невысказанным словом.
Первая попытка пошевелиться успеха не принесла, так же как вторая, третья, четвертая. Она отступилась, с усилием восстанавливая дыхание через стягивающую нижнюю часть лица повязку. Руки и ноги ее были связаны. Лежала она на какой-то ровной поверхности; судя по тряске и ощущению движения — на полу машины. Сверху почти всем телом наваливался Дэвид; его тяжесть и крепкие путы не позволяли шелохнуться.
Мертвая тяжесть. На этот раз слово против ее воли было сказано, и Джесс снова начала яростно дергаться.
Теперь попытки принесли результат, правда, не тот, на который она надеялась. С переднего сиденья машины раздался голос:
— Кто-то очнулся.
Последовал скрип пружин, и через секунду второй голос ответил:
— Не он.
— Она?
— Не могу сказать.
«Еще бы, конечно, не можешь, — с яростью подумала Джесс. — Закопали меня тут, как репу...» И сразу же заледенела, ибо первый голос произнес с безразличием, поразившим ее даже больше, чем сами слова:
— Может, дашь ей еще разок по голове?
Второй мужчина что-то умиротворяюще пробурчал.
Джесс узнала голос, хотя он уже утратил тот искусственный лающий тон, который когда-то так неприятно поразил ее. Мягкие интонации принадлежали человеку с усами, которого они окрестили кузеном Джоном. Его спутником должен быть тот худой смуглый мужчина. Они так и не решили, как его называть. Дэвид утверждал, что мистер Икс или второй злодей — это слишком безлико, и предложил имя Алджернон. По щекам Джессики потекли слезы.
Некоторое время она плакала в напряженной тишине. Кляп намок. Что за мезкая, гнусная гадость все эти кляпы! Боль в голове превратилась в какой-то давящий груз, и она потеряла ощущение времени. Потом машина как будто споткнулась, и она больно стукнулась головой о какой-то металлический предмет на полу. Снова рывок — и остановка.
24
В Великобритании левостороннее движение, и пассажирские "верцы автомобилей находятся слева.