— Его тут нет.
Он взял с полки стакан и принялся его протирать.
— Вижу, что нет, — холодно сказала Джесс. — Но мне сказали, что вам известно, где его найти. Я хочу нанять его автомобиль.
Опять пауза.
— Не выйдет.
— Что вы хотите сказать? Вы не сможете его найти?
— Я хочу сказать, вы не сможете нанять ни его, ни его автомобиль. — Бармен наклонился, поставил локти на стойку и уставился на нее с мрачным удовлетворением. — Он уехал и не вернется. До утра. И будет не в том состоянии, чтобы вести машину.
Душевное состояние Джессики не поддавалось описанию. Она чувствовала себя так, словно ее огрели по темечку огромной тупой колотушкой. Преодолев первый шок, она вышла из себя:
— Ну и гнусный же вы человек! Просто верить не хочется, что такое противное существо может жить в одной стране с такими чудесными людьми, которые ехали в нашем автобусе! Вам ведь нравится сообщать людям дурные вести, правда? У вас что, несварение желудка, сварливая жена или... Не обязательно сверлить меня взглядом! Просто объясните нормальным человеческим языком, как мне выбраться из этой ужасной дыры нынче же вечером!
— С моей помощью, — раздался голос от самого дальнего в комнате окна. — Любой человек, способный разговаривать с Альфом в таком тоне, заслуживает, чтобы его подвезли.
В мгновение ока Джессика лишилась не только бравады, но и духа. Во-первых, от шока при неожиданно обнаружившемся присутствии в комнате еще одного мужчины, а во-вторых, оттого, что ей был знаком этот голос.
Говоривший вышел из темного угла за занавесками, и она поняла, что голос показался знакомым только из-за произношения. Этого человека она никогда прежде не видела. Высокий, болезненно-бледный, с длинным узким лицом. С черными непричесанными волосами, с высоко поднятыми бровями. Но все прочие черты лишь затмевал нос таких аристократических пропорций, что от изумления у Джесс вылетело из головы все прочее. Мужчина отметил взгляд ее вытаращенных глаз и должно быть, наученный долгим опытом, истолковал его совершенно верно.
— C'est un roc! — воскликнул он, жестом подчеркивая длину своего носа. — C'est une periinsule! [14] Сморкнешься — заревет тайфун. Расквасишь — море крови.
— Зря вы так болезненно это воспринимаете, — сказала Джесс. — На самом деле не так уж плохо. Безусловно, не так плохо, как у Сирано.
Человек неуклюже шлепнулся на стул напротив.
— Американочка. Акцент плюс острый психологический анализ с первого взгляда на первого встречного... Но — хорошенькая американочка. Это несколько утешает.
— Большое спасибо.
— Ну-ну, вы способны на более остроумный ответ. — Его длинные губы сложились в неожиданно привлекательную усмешку. — Откуда такая бледность и усталость, леди? Проголодались? Я сам чего-нибудь перекусил бы. Альф, сотворите нам с обычным своим кулинарным блеском пару порций яичницы с беконом. Я еще раз выпью то же самое, и большую рюмку шер-ри для леди.
— Я не хочу...
— Но надо. Сначала и прежде всего — еда, потом будем составлять план. Как вас зовут? Меня — Рэндолл. Дэвид Рэндолл. Не называйте меня Дейв.
— Джессика Трегарт.
— А, из корнуэльских Трегартов! Господи, не надо так на меня смотреть! Я никогда не слыхал ни о вас, ни о вашем семействе. Разве вы не знаете старый стишок про корнуэльцев? Джессика. Вам не идет. Я буду звать вас Джесс.
— Нет.
— Но если вы собираетесь провести весь путь до Лондона на переднем сиденье моей машины в интимной близости со мной, мы должны подружиться. Интимная близость неизбежна — у меня не «роллс-ройс». Слушайте, не отвергайте моих жалких попыток вести легкую беседу. Если желаете сегодня же покинуть этот мегаполис, едем со мной.
Из открытых позади бара дверей поплыл запах, заставивший Джессику понять, что она действительно зверски голодна. Поглощенная думами о желудке, она потеряла нить беседы, если ее можно так назвать. Рэндолл откинулся на спинку стула и созерцал ее с ядовитой усмешкой. Он не произнес ни слова, пока не вернулся Альф с двумя тарелками из толстого белого фаянса, которые вызывающе шлепнул на стойку. Рэндолл выпростал из-под стула свои длинные ноги и принес еду к столу. Джесс даже устыдилась скорости, с какой она очистила тарелку.
— Вот так-то лучше, — заключил Рэндолл. — Теперь готовы ехать? Вам следовало бы напудрить нос или что там еще. Собственно говоря, ваш нос не требует к себе особого внимания. Что с вами стряслось? Свалились с лошади? С велосипеда? Я все пытался угадать, как вы попали в этот оазис. Но я, разумеется, чересчур хорошо воспитан, чтоб спрашивать.
— Приехала на автобусе, — ответила Джесс. Фырканье Альфа и деликатно поднятые брови Рэндолла выражали одну и ту же реакцию. Альф придал ей словесное выражение.
— Ближайшая автобусная остановка в Кастлбридже. В трех милях отсюда.
— Это был автобус из Солсбери.
Впервые за много часов Джесс чувствовала себя человеком — сытым, в тепле и безопасности. Ощущение блаженства охватывало ее целиком и усиливалось благодаря все еще бродившему в голове бренди. Она сделала добрый глоток шерри и безрассудно объявила:
— За мной охотятся двое мужчин. Я не знаю, кто они и чего хотят, но они за мной охотятся. Я села в автобус, чтобы скрыться от них, но они поехали следом, остановили его, вошли и сказали пассажирам, что я сбежала из сумасшедшего дома, но пассажиры были ужасно милы, затолкали меня под сиденье и заявили этим... этим...
— Плохим мальчикам, — стремясь помочь, подсказал Рэндолл.
Джессика бросила на него взгляд.
— ...преследователям, — продолжала она, тщательно выговаривая длинное слово, — что меня нет. А потом шофер автобуса привез меня сюда. Миссис Ходж велела найти Гарри и нанять его, чтобы он отвез меня в Лондон.
Она прикончила шерри.
— Шоферы автобусов у нас нынче женщины, — пробормотал Рэндолл.
— Нет, он не женщина.
— Не важно. Слушайте, детка. Надеюсь, что чувство юмора у меня не хуже, чем у других, и я не слишком серьезно отношусь к своей профессии, но не могли бы вы придумать историю получше?
— Не понимаю, о чем вы. — Джесс непроизвольно икнула и с осуждением посмотрела на Рэндолла. — Я даже не знаю, кто вы такой, — добавила она мрачно. — А вы хотите, чтобы я ехала с вами в Лондон.
— Вот в этом я не совсем уверен, — признался Рэндолл. — Но ничего не поделаешь. Вы не можете здесь оставаться. У Альфа комнат нет, а в округе на несколько миль не найти ни отеля, ни постоялого двора. Местные жители отправились на ярмарку — тра-ля-ля, тру-ля-ля — и, как сказал Альф, вернутся домой только утром.
— Я через четверть часа закрываю, — мрачно добавил Альф.
— Вот так-то. А вы уверены, что мы с вами нигде не встречались? И что вы не знаете, кто я такой?
— А кто вы такой?
Рэндолл вздохнул:
— Не имеет значения. Чем скорее мы поедем, тем скорее приедем.
— Но я даже не знаю, кто...
— Я помню, вы уже говорили об этом. Если боитесь, что я вас придушу где-нибудь в канаве, Альф свидетель, что вы отправились со мной, а для старого доброго Альфа нет большего удовольствия, как посадить человека на скамью подсудимых. Особенно меня. Я не стану рисковать, каким бы сильным ни было искушение, а я подозреваю, что оно будет просто чрезвычайным. Давайте, поехали...
Позже Джесс смутно вспоминала, что выплескала в лицо несколько кварт холодной воды, прежде чем присоединиться у входной двери к своему не проявляющему особенного энтузиазма шоферу. Холодная вода помогла, так же как ночной воздух, врывающийся в открытое окно машины. Рэндолл несся с такой скоростью, что ей даже не хотелось трезветь. Но на первой половине пути встречных машин почти не было, а Рэндолл оказался великолепным водителем. Джесс сидела на пассажирском сиденье, подобрав под себя ноги и получая удовольствие от поездки. Было слишком темно, чтобы как следует разглядеть машину, кроме того, что она длинная и дорогая на вид, но летела она словно птица. Джесс казалось, что она сидит неподвижно, а за окном стремительно мчится темный ландшафт. Потом выехали на главное шоссе. Замелькали фары встречных машин, и Джесс наконец заговорила:
14
Рэндолл цитирует монолог героя пьесы Э. Ростана Сирано де Бержерака, в котором тот иронически описывает свой огромный нос: «Да это пик, утес! Мыс! Что я — и не мыс, а полуостров целый.» (Перевод Т.Л. Щепкиной-Куперник.)