Вдруг что-то захлопало. Из Жориной комнаты в прихожую вылетел Филин.
Гутэн абэнд! – закричал он по-немецки, усевшись у медведя на макушке.
Жук расцвел от удовольствия. Он смутно помнил, что это значит "добрый вечер".
– Гутабэн, гутабэн! – ответил он, вешая пальто на медвежью лапу.
– Гутэн абэнд унд гуд бай! – проорал Филин, перемешав немецкий и английский.-Что украл – отдай!
Жук вздрогнул и попятился. Заграничная птица молчала.
"Послышалось",- решил заведующий пирожковой и пошел в ванную умыться.
– Мылом лица мылятся,- пробормотал Филин. От этих безобидных слов Жуку вновь стало не по себе. Он замер и ждал: вот сейчас рыжий скажет в рифму про милицию… Уффф, не сказал, слава Богу!
"Нервы расшатались",- подумал завпирожковой. Как им не расшататься, если по ночам снятся кошмары? Будто идет он по Птичьему рынку и видит детину с большой клеткой. А в клетке не сокол, не канарейки, а пирожки грыбные. "Почему они за решеткой?" – "Держат место",- отвечает детина.-"Для кого?" – ужасается Жук.-"Для тебя!.."
А теперь вот и наяву всякая муть мерещится. Жук вытер руки и подозрительно посмотрел на Филина.
Сидит спокойненько. Умница, хорошая птичка. Как это сказать по-иностранному? Птичка вэри гуд!
– Вэри гуд! Пойдешь под суд! – гаркнул Филин.
Жук, изменившись в лице, схватил швабру:
– Цыц, проклятая птица! Пришибу!
Филин взлетел с головы медведя и, покружив по квартире, уселся на хрустальную вазу. Понимал, плут, что его противник не рискнет здесь шваброй махать…
– Какая у вас, гражданин Жук, зарплата? – холодно осведомился Филин.
– Двести рублей…
– На какие же деньги вы купили меня, медведя, дачу, автомобиль, космический бильярд и многое-многое другое?
– Чего ты хочешь? – с трудом выговорил завпирожковой.
Но Филин умолк.
"Худо дело! – подумал Жук.-Пока не поздно, надо идти с повинной. За добровольное признание меньше наказание… А может, не ходить?"
– Ох! В пирожках горох! – крикнул Филин и вылетел в открытую форточку.
Хулиганы несчастные
Когда Вадим Колотыркин, наклеив усики, пошел переделывать Филина, Катя из сыщика превратилась в звеньевую пионерского отряда.
– Иди сейчас же к директору,- сказала она Саше,- и все ему объясни.
– Что "все"?
– Что силомер поломал нечаянно. Что дневник разорвал не нарочно. Что научил всех кукарекать неумышленно.
– А что, они до сих пор кукарекают?
– Кукарекают. Свистунов даже на пении заорал петухом.
– А почему я на уроках не был?
– Скажи правду. Что хотел совершить подвиг и загладить свою вину.
– Думаешь, Диктор поверит?
– Должен поверить. Ну, хочешь, пойдем к нему вместе?
"Хочу",- чуть не сказал Саша, но вовремя удержался:
– Не надо. Получится, ты меня за ручку привела, как маленького…
Заец отправился к директору. Во дворе школы он надел для храбрости кольцо КУК на указательный палец. И вдруг услышал свист: наперерез ему быстро шагали Лапоть с Бородавкой.
– Заец, ко мне!
От этого грозного вопля Саша даже не вздрогнул.
– Стой!! – рявкнул Лапоть.
Заец презрительно посмотрел на него:
– Ты кто такой, чтобы мной командовать?
От изумления Лапоть выронил сигарету:
– Шо ты сказал?
– Ему интер-ресно, кто ты такой,- прохрипел Бородавка.-Пойдем, Заец, за будку, мы тебе объясним!
– Мне и так все ясно. Хулиганы вы несчастные. Дремучие, неразвитые души.
Саша быстро снял кольцо с указательного пальца и надел на средний: понял по физиономиям несчастных хулиганов, что сейчас будет сила нужна.
Ах, лучше бы он этого не делал! Храбрость мигом исчезла, а вместе с ней и другие прекрасные качества – самообладание, достоинство… Сердце затрепыхалось, как воробушек в кулаке, а ноги постыдно дали деру. Эх, видел бы учитель физкультуры, как Заец мчался по беговой дорожке! Он поставил бы ему, наверное, не меньше тройки с плюсом. Но Лапоть с Бородавкой бежали на твердую четверку и настигли Сашу в конце школьного стадиона, возле гимнастических снарядов.
Заец ойкнул, подпрыгнул и повис на турнике:
– Не подходите, пожалуйста!
– А то шо будет? – оскалился Бородавка.
– Вот что! – пролепетал Саша и согнул стальную перекладину в дугу.
Хулиганы, шагнув назад, задумались.
– Вот что! – повторил Заец, заплетая перекладину кренделем.
– Ну его! – сплюнул Лапоть, отступая еще на шаг.- Неохота бить ему морду. Пошли, Бородавка!..
Моряк ужасно дальнего плаванья
Хулиганы торопливо ушли, но победа не радовала Сашу.
"Струсил! – ругал он себя.-От страха и перекладину изуродовал…"
Теперь он знал: сила без храбрости – все равно что один ботинок без другого. Человеку нужны оба ботинка. И не чужие, а свои…
Эти горькие размышления прервал дяденька с лопатой. Он постучал ею по буму, на котором сидел Заец, и спросил:
– Надолго?
– Что "надолго"?
– Надолго ты сюда сел?
– Я к директору иду…
– Зря. Там тебе будет крышка.
– Какая? – испугался Саша.
– Железная.
– Вы, дядя, шутите, наверно?
– Какие шутки! Был турник, а теперь что? Крендель. Уничтожено школьное имущество.
– Я не хотел, честное слово! Я исправлю…
Саша стал поспешно расплетать перекладину и – сломал.
– Силен, бандюга! – восхитился дяденька.-Как твоя фамилия?
– Заец…
– Я так и думал. Тут недавно за тобой милиция приходила. Хотела арестовать.
– За… за что? – побледнел Саша.-За бабушку?
– За бабушку-старушку.
– Что же мне теперь делать?
– Сухари сушить. Ждет тебя до-о-олгая дорога! – с этими словами дяденька махнул лопатой куда-то за горизонт.-Эй, эй! Стой, не падай! Пойдем ко мне в дворницкую, поговорим…
В дворницкой шумел чайник с помятым боком. Дяденька снял его с электроплитки и заварил в двух мутных стаканах крепчайший чай. Лицо его то хмурилось, то хитро подмигивало. "На кого-то он страшно похож",- мелькнуло у Саши в голове.
На руке у дяденьки была синяя татуировка: пустынный остров в океане и одинокая пальма на нем.
– Вы, наверно, моряк? – спросил Заец.
– Дальнего плавания,- ухмыльнулся дворник.-Ужасно дальнего!
– А вы бывали на острове Мадагаскар?
– Как раз туда собираюсь.
– Вы серьезно?
– Спрашиваешь! Ты не смотри, что я сегодня дворник. Нынче здесь, завтра – там! По морям, по волнам! Слыхал такую песню?
– Слышал… Почему вы так смотрите?
– Нравишься ты мне. Хочешь со мной в дальнее плавание?
– А… а меня возьмут юнгой?
– С такой силой да чтоб не взяли? Матросом возьмут!
– А школа? – тихо спросил Саша.
– На кой она тебе? Со мной всему научишься.
– А родители?
– Будешь им письма писать. Так, мол, и так, плаваю в море, не забываю мать родную.
– Они не отпустят…
– А кто их будет спрашивать? Поднимем якоря – и в Одессу! Прямо сейчас!
– Я подумаю, можно? – спросил Заец.
– Пока будешь думать, тебя – тю-тю!
– З-за что?
– Ты же сам сказал: за бабушку. И за крендель из турника.
– Я домой зайду, ладно? Хоть на минутку!
– Эх, чудик! Дома уже засада. С пистолетами.
– На кого засада? – покачнулся Саша.
– Сиди, не падай. На тебя! Ты ж таких дров наломал со своей силой, что теперь только один выход – тикать без оглядки. Пьем чай – и полный упер-ред!..
След на снегу
– Зови меня "дядя Керя",- сказал в троллейбусе дворник дальнего плавания.-В случае чего ты мой родной племянник. Так надо.
"На кого-то он здорово похож",- снова возникла у Саши мысль, но троллейбус так трясло, что она тут же вылетела из головы.
– Остановка "Вокзал". Конечная!