Мы переглянулись. Таня не знала подоплеки происшедшего. Наверное, нужно было ей все рассказать, но настроение не соответствовало. Ни у меня, ни у Влада. Сказав «а», нужно будет говорить и «б». Двумя словами всего не объяснишь, а на долгие рассказы, последующие вопросы и необходимость отвечать на них просто не хотелось. Может, потом когда-нибудь.
– Понимаешь, – сказал Влад, голос его был сиплым, уставшим. – Гроза. Воздух наэлектризовался. Мы ведь не знаем, из какого сплава отлито колечко. Что-то в нем, наверное, есть такое, что притягивает электричество, скапливает его, словно конденсатор. А потом произошел разряд. Оно и раскалилось…
Я поразился способности Влада сходу придумать правдоподобную историю…
Хотя, почему, сходу?
Уверен, он не переставал думать об этом. Отбросил мистическую чушь и попытался объяснить все самому себе. Влад по натуре – прагматик. Может, он и не собирался вводить в заблуждение мою жену, а говорил единственно правильное, что могло произойти, и что вкладывалось в рамки нашего понимания?
Я почти сразу поверил в его версию. Так было проще, уютнее комфортнее.
– Влад, Димка, что это?
Мы как раз разлили остатки коньяка, уже без кофе, и молча грели в руках хрупкие пластиковые стаканчики.
Голос Тани, которая отлучилась по своим женским делам, не показался нам встревоженным или испуганным.
Я увидел, как в глазах у Влада вспыхнула искорка надежды. Но тут же погасла или он сознательно погасил ее, дабы не обманывать себя ложной надеждой. А, может, и не было ничего. Просто отразился огонек от костра…
Мы поднялись и не спеша отправились на зов. Не хотелось особенно обнадеживаться, ибо нет ничего хуже, чем разочарование от несбывшегося ожидания.
Таня смотрела на противоположный берег озера.
– Димка, снова огонек. Помнишь, мы с тобой его уже видели. Если там люди, может, и Ирка с ними?
Я долго всматривался в густые тени кустов, орошенные серебристым светом таки соизволившей взойти луны. Влад тоже со всей силы напрягал зрение.
– Где, где? – то и дело переспрашивал он.
– Куда вы смотрите? – нервничала Татьяна. – Вон он, – и показывала пальцем, а мы, по-прежнему, ничего не видели.
– Танечка, это луна отражается от листьев…
– Не надо из меня дуру делать, – возмущалась моя жена. – Красного отражения у луны не бывает.
Мы снова смотрели, и снова – безрезультатно.
Наконец, мне, как будто, удалось боковым зрением уловить слабое мерцание, но когда я попытался на нем сконцентрироваться, оно пропало. Наверное, от усталости в глазах зарябило.
– Вы присядьте, так лучше видно, – посоветовала Танька, и показала нам, как нужно правильно приседать. При ином раскладе, это наверняка рассмешило бы нас. Но сейчас мы послушно повторили ее движения и снова стали пристально всматриваться в противоположный берег.
– Кажется, ты права, Танюха, – вскоре подал голос Влад. – Я тоже что-то вижу.
Увидел и я. Не сразу, лишь когда переместился ближе к Владу. Здесь было единственное место, откуда огонек сквозь плотные заросли просматривался с нашего берега. И, выбери моя жена иной кустик для упражнений по приседаниям, отклонись хотя бы на пару шагов, нам бы его вовек не заметить.
В том, что огонек не электрического происхождения, я не сомневался. Слишком он тусклый и нестабильный. То затухал, то возгорался снова. Возможно, костер, но очень маленький или хорошо спрятанный за лиственным покровом. А может, колышущееся под легким ветерком пламя свечи.
Или…
Мне вдруг пришло в голову, что мы видим сверкание раскаленного кольца на мизинце Ирины.
Глава двадцать первая
Луна была полной, круглой, висела низко над землей. Листья и трава, окрашенные в причудливые серебристые цвета, казались хрупкими, словно хрустальными, и какими-то ненастоящими. Инопланетный пейзаж, в котором не оставалось почти ничего знакомого и привычного.
Всякий раз, опуская ногу, я замирал в тревожном предчувствии, что сейчас услышу хруст раздавленного стекла и удивлялся, когда этого не случалось.
Видимость была хорошая, лишь местами островки идеально черной тени надежно укрывали частицы природы, словно не желая, чтобы мы увидели нечто, не предназначенное нашему взору. Иногда тени колыхались, захватывая большее пространство, и тут же отступали назад. Казалось, что происходит борьба мистических чудовищ. Черные и страшные желали поглотить светлые и хрупкие, а те успешно им сопротивлялись.
Мы шли протоптанной дорожкой, только ночью, все казалось иным и незнакомым. Я предполагал, что мы находимся где-то возле развалин, и на этом мои познания заканчивались, различить что-то я был неспособен.
– Как будто здесь…
Таня свернула с тропинки и стала проламываться сквозь густой, колючий кустарник. Звук, который я все время ожидал услышать, таки раздался. Я даже содрогнулся. Лишь потом усилием воли разогнал фантастические бредни и сумел убедить себя, что слышу не ломающееся стекло, а лишь треск сухих веток.
Мы мужественно пробирались вслед за моей женой, молча, стараясь ступать тише. Или боялись, что нас услышат, или по иной причине. Даже Влад не изрек ни единого проклятия, хотя поводов было достаточно.
Таня ойкнула, оступилась, шедший сзади Влад едва успел ее подхватить. Под нашими ногами что-то прошуршало и скрылось в густой траве. Ежик или еще какая-то тварь. Мало ли, что здесь водится…
Девушка всхлипнула.
– Я уколола ногу.
Наверное-таки, ежик. Самое время для ночной охоты. И горе – зазевавшимся мышкам, сусликам, прочей мелкой твари, а также неосторожным девчонкам, которым не сидится дома в неподходящую пору.
Влад, молча, отстранил Таню и возглавил наш маленький отряд.
Вскоре кусты расступились, и мы оказались на полянке. Закрывая луну, над нашими головами тихо проскользнула громадная птица. Ее тень бесформенным пятном пересекла поляну, показалась нам страшной и зловещей. Где-то что-то треснуло, затем, словно всхлипнул ребенок.
Мы замерли, прислушались, но вокруг снова было тихо.
Тихо и тревожно…
Полянка была вся изрыта глубокими оврагами, словно воронками, после массированного артобстрела. Я вспомнил рассказ участкового и понял, что здесь когда-то усердно потрудились кладоискатели. Те самые, трое из которых таинственно исчезли.
Может, и больше, чем трое…
Милицейская статистика не всегда объективно отражает реальность. В сводках фиксируются лишь те пропавшие, о которых поступило заявление. А сколько сгинуло заезжих искателей приключений, таких, как мы, например? Ведь, случись с нами что, никто не догадается, где нас искать. Был один – Васька участковый, да и тот сгинул…
Ну и мысли. Одна другой страшнее.
На поляне, мы остановились. Здесь не было никаких следов, и мы не знали, куда идти дальше.
– Может, возле могилы? – предположила Татьяна.
– Какой могилы? – одновременно вырвалось у нас с Владом.
– Ну, той, где девушка похоронена.
– Откуда ты о ней знаешь? – сердце мое сначала замерло, а потом заколотилось с удвоенной силой.
– Мы с Иркой туда ходили. Девушка молоденькая, так ее жалко… Влад, кто она? Тебе тот милиционер не рассказывал?
– Дочь бывшего хозяина усадьбы, – рассеянно ответил мой друг и тут же, словно опомнившись, переменил тему. – Как вы ее нашли? – спросил требовательно и строго.
– Здесь женщина ходила. Мы купались и увидели ее. Переплыли, чтобы познакомиться, а она ушла. Искали ее и наткнулись на могилку…
Опять таинственная женщина…
Что ей от нас нужно?
Почему она является нам, что мы ей сделали плохого?
И почему девчонки ничего нам не рассказали? Впрочем, разве они обязаны? Мы ведь тоже многое от них скрывали.
– А отчего она умерла?
– От несчастной любви, – ответил я.
– Колечко ее было?