«Папа» – на французский манер, с ударением на втором слоге.
Смутно знакомое, родное до боли, до слез. А они снова, без всякой на то причины, выступили из глаз, затуманили взгляд. Нечто млосное шевельнулось внутри, поднялось выше, опрокинуло разум, закружило голову.
Я смотрел на заросли лопухов, на строительный мусор и различал смутные расплывчатые очертания уютной комнаты. Видел девчушку в легком пышном платьице. Она едва перешагнула подростковый возраст, в ней еще много было детского. Движения – излишне резкие, мимика искренняя и непосредственная. Милое и прелестное дитя природы. Она действительно очень смешно морщила маленький носик, прежде, чем громко чихнуть.
Перед моим взором возникла другая женщина, громадная, массивная, необъятных размеров. По-сравнению с хрупкой девочкой она выглядела исполином. Женщина делает девочке замечание, строго выговаривает, за то, что та ведет себя неприлично. В ответ девочка заливается дерзким звонким смехом и убегает…
– Ирочка!
Встревоженный голос Влада прогнал наваждение. Теперь передо мной снова только лопухи и куча битых кирпичей.
Ира повернула голову, глаза ее были затуманены, слепые, без зрачков. Но потом стали проясняться и приобрели нормальный вид.
Я смотрел на ее лицо и угадывал в нем смутное сходство с той бойкой девочкой, образ которой неожиданно возник в моей голове.
Похоже, в нашей компании на одного сумасшедшего стало больше.
– Ирочка! – повторил Влад.
– Что?
– О чем ты сейчас говорила?
– Я, что-то говорила?
Ее удивление было искренним, она действительно ничего не помнила.
Может, и к лучшему?
Может, ей и не нужно ничего помнить?
Ведь минуту назад с нами, точнее даже, не с нами, а с самой собой, разговаривала та, другая девушка, душа которой нашла прибежище в теле Ирины.
Больше возле развалин мы не задерживались, направились к склепу. Опять, сам не знаю, почему, я собрал букетик полевых цветов и положил его рядом с изображением погребенной здесь девушки.
Ира посмотрела на меня странно, но ничего не сказала.
А я, как уже было раньше, долго не мог оторваться от высеченного на камне портрета. Правда, теперь он не пытался ни напугать меня, ни куда-то затянуть. Девушка просто смотрела на меня большими грустными глазами. Она казалась мне прекрасной, родной. И, чем дольше я на нее смотрел, тем больше находил сходства с той бойкой девочкой из полусна, полувидения, а также узнавал в ней стоявшую рядом, живую и доступную, Ирину.
– Дружище, да ты, кажется, влюбился! В каменное изваяние, как этот, ну, как его… Не помню… Древний грек какой-то…
Влад говорил громко, его голос был притворно грубый и совершенно неуместный, как и произнесенные им слова. Все это он понял сам, потому что сразу сник, сбросил с себя маску показной бравады.
– Ладно, извини, дружище. Само сорвалось. Не думал я ничего такого…
Он достал фляжку.
– Давай помянем покойницу. Царство небесное ей, конечно, не светит, но пусть ее душа покоится с миром.
Мы оба одновременно посмотрели на Иру.
Она сидела на траве, крутила в руке злополучное колечко и смотрела грустными, наполненными непонятной нам болью, глазами то на меня, то на Влада.
Влад выпил первый и протянул фляжку мне. Я приложился к ней от души, стараясь залить огненным напитком все то, муторное и непонятное, что творилось в душе. Я хотел сжечь его без остатка, чтобы оно оставило меня в покое и больше никогда не тревожило.
– Вот так-то лучше. Да, женушка? – обратился Влад к Ирине.
– Да, милый, – покорно ответила она, и мое сердце снова резануло беспричинной острой болью.
Я прикусил себе губу, сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони, поднялся и побрел прочь, без разницы, куда. Мне необходимо было побыть самому. Чтобы вытряхнуть дурь из мозгов и вести себя нормально, как полагается другу семьи, а не как идиоту, утратившему последние остатки разума.
Глава девятая
– Митенька, я и вправду вам нравлюсь?
– Слабо сказано, мадам. Я имел неосторожность влюбиться. Мое сердце принадлежит только вам, и вы вправе распоряжаться им, как вам угодно.
– И потому, дабы задобрить меня, вы весь вечер подливали мне шампанское…
– Лизонька, не только шампанское. Если помните, я и вальсировал только с вами.
– Ха-ха-ха! – она была пьяна, ее звонкий смех громко разносился по укрытому ночной тишиной парку. – Поручик, вы меня не обманите! С кем вам еще было вальсировать, как не со мной? Разве что с кузиной, так ее муж – ужасный ревнивец, он бы не позволил вам и на шаг к ней приблизиться.
– Дорогая, вы недооцениваете мужское обаяние… Неужели вы думаете, что офицер гвардии может спасовать перед ревнивым мужем? Просто ваша кузина не в моем вкусе.
– А я, выходит, в вашем вкусе?
– Вы в этом сомневаетесь?
– Чем же вы докажете, что любите меня? Ой, Митенька, я не это имела в виду… Митенька, не надо, ваши усы так смешно щекочутся… Митенька, я сейчас чихну… Митенька! Митенька!!!
– Димка! Димка!!! Ты где?
Влад орал во всю силу своих мощных легких. Я открыл глаза и долго не мог сообразить, где нахожусь.
Солнце уже клонилось к закату.
Ничего себе, поспал. И сон какой-то странный. Хотя, сон ли? Все было так реально… Жаль, что Влад разбудил на самом интересном месте…
– Ирка хочет остаться на ночь, – сообщил Влад, когда я приплелся к месту нашего бывшего лагеря. – Ну и мастер ты спать, – заметив мое полусонное состояние, съязвил он. – Не хочешь окунуться.
– Хочу, – сразу согласился я, надеясь, что водные процедуры помогут мне вернуться к реальности.
– Ты Таньку предупреди, чтобы не волновалась.
– Таньку?
Какую Таньку?
Ах да, Таньку…
Странно, за все время, пока мы были здесь, я ни разу не вспомнил о жене.
Плохо на меня влияет озеро и все, что вокруг него. Нужно рвать отсюда когти и поскорее.
Но рвать когти почему-то не хотелось. И то, что где-то волнуется Танька, меня совершенно не беспокоило.
– Димка, ты что, белены объелся? Что с тобой?
– Переспал, наверное…
Я разделся и с разбегу окунулся в теплую воду. Нырнул как можно глубже, задержал дыхание, пока звездочки в глазах не замелькали и лишь после этого поплавком выскочил на поверхность уже где-то посредине озера.
– Красотень! – закричал, не в силах сдержать охватившего вдруг восторга.
– Ты все-таки позвони Тане. Она там с ума сходит, – напомнила мне Ирина, когда солнце скрылось за горизонтом и в, пока еще сером, небе стали зажигаться первые звезды.
Я неохотно поплелся к машине, вытащил мобилку. Сигнала не было.
– Нужно к деревне подняться. Там, хоть и слабо, но берет, – посоветовал Влад.
Я послушно завел двигатель.
Сигнал действительно был очень слабый, то и дело звонок обрывался. Наконец, Таня подняла трубку.
– Меня сегодня не будет, – сказал я.
– Димочка, где ты?
– На озере. Ира захотела остаться на ночь.
– А Влад с вами? Дай ему трубку! – потребовала жена.
Мне показалось, что в ее голосе я уловил нотки ревности. Но не стал ничего объяснять. Отключил телефон и поехал обратно к озеру.
Глава десятая
– Митенька, вы – мой первый мужчина.
– Простите, я не знал. Вы вели себя, как опытная барышня…
– Вы жалеете? – она всхлипнула.
– Что вы такое говорите? Ничуть не жалею.
– Теперь вы меня бросите?
– Как вы могли подумать?
– Вы меня обманываете, Митенька. Я вела себя легкомысленно, и теперь вы должны меня презирать.
– Лизонька, успокойтесь… Все будет хорошо. Я попрошу у генерала вашей руки.